Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры»)

Когда Рязанцев и Степной вышли, Соболев обратился к семипалатинскому гостю:

— Турлыбек Амантаевич, мы запросили контрразведку, да и по другим каналам проверили и получается, что в вашем управлении в последнее время дел с окраской «шпионаж» не заводилось?

— Немного не так, Андрей Иванович, дела и сигналы были, но они касались связей с нашим «братским» соседом — КНР, а с Западом, да, действительно не было.

— Я почему этим интересуюсь. Исходя из наших предположений «Дублер» должен быть агентом ЦРУ, а это значит, что вербовали его скорее всего за границей. Мы проверили всех наших ученых и специалистов, участвующих в САИ, которые хоть когда-либо выезжали за границу. Но никто из выделенного нами контингента в поле зрения нашей контрразведки не попадал. Дополнительно мы проверили всех, кто будет контактировать с руководством американской делегации. И тоже никаких зацепок. Может ли быть такое, что «Дублером» окажется кто-то из семипалатинской группы, имеющих доступ к американцам?

— Мы тоже проделали большую работу по проверке наших людей. Подопечные капитана Рязанцева так вообще насквозь просвечены. Он чуть ли не с их дальними родственниками на улице здоровается…

— Это все я знаю, подполковник Степной мне о вашей работе докладывал, но сейчас меня интересует, что внутреннее чекистское чутье вам подсказывает?

— Случится может всякое, но…

— Будьте готовы ко всему. Работа бригад наружного наблюдения и сводки НН должны быть под вашим личным контролем. Видеонаблюдение в гостинице запрещено, но линии телефонной связи прослушиваются. Мимо вас не должно пройти ничего подозрительного или даже на первый взгляд странного. И самое главное, Турлыбек Амантаевич, — полковник встал, приблизился к собеседнику и глядя в глаза спросил, — Вы готовы отдать приказ на задержание «Дублера», кто бы ни оказался под его личиной?

— Готов — уверенно сказал подполковник и тоже поднялся.

— Другого ответа я не ожидал, — спокойно сказал полковник, твердо пожимая руку Еркенова.

Полковник встал на встречу капитану, долго молчал и всматривался, будто видел его впервые. Наконец тихо заговорил:

— Слушай внимательно, капитан. Об этой своей гипотезе я даже с подполковником Степным не говорил. И не потому, что я ему не доверяю, а потому, что выполнять эту сложную задачу предстоит только тебе. Возможно, тебе предстоит решить судьбу САИ. И ты должен быть подготовлен к любым обстоятельствам.

Соболев сделал еще одну паузу и глядя в глаза подчиненному продолжил:

— Я подозреваю, что «Дублер» может быть офицером органов КГБ, причем очень высокопоставленным. При любом раскладе нам надо будет его задержать. Это придется делать тебе. Подполковник Еркенов может находиться на совещании или в любом другом недоступном для связи с ним месте. И тогда только ты сможешь принять решение о задержании и локализации «Дублера». Я скажу больше ты должен задержать «Дублера» даже если все обстоятельства и все руководители операции в Семипалатинске будут противостоять этому. Ты сможешь. Я верю в тебя, капитан.

3 сентября 1988 года (суббота) — 18.00. Москва КГБ СССР

Соболев готовился принять доклад из Семипалатинска. Машинально перелистывая рабочий блокнот, нашел чистые листы, проверил отточены ли карандаши, одномоментно перебирал в памяти, что на сегодня имеет важное значение:

«Наступает решающая фаза операции, до начала САИ чуть больше десяти дней, а нервы уже ни к черту. Гудят как высоковольтные провода, окаянные. Может правда пустырника попить, как Степной советует. Он охотник — он знает. Нет, об этом потом. Сейчас все ли мы сделали?

Управление взял на себя, все доклады из Семипалатинска и «Омеги» из Курчатова докладываются мне напрямую. Степной занимается оперативными вопросами взаимодействия с разведкой, контрразведкой и военной контрразведкой. Все как будто под контролем. Но, контрразведчик должен постоянно думать на шаг вперед. Тем более, что некоторые документы по САИ до нас наверняка не доходят, а идут сразу наверх в ЦК.

Кроме того, часть материалов задерживается в ПГУ, ВГУ и Третьем управлении на обработке и приходят к нам в лучшем случае на следующий день. Поэтому, в целях улучшения информационной ситуации мы со Степным перешли на круглосуточный режим работы. И это правильно. Разница во времени между Семипалатинском и Москвой — три часа, и этого разрыва вполне хватает для выработки правильных управленческих решений.

В 19 часов по Москве (в Семипалатинске — 22.00), по закрытой ВЧ-связи об изменениях в оперативной обстановке и решениях семипалатинского штаба докладывает начальник 6 отдела УКГБ по Семипалатинской области подполковник Еркенов. Затем по очереди «Альфа» и «Омега». Последний, докладывает о ситуации в Курчатове и на ядерном полигоне. Собрав всю необходимую информацию и проанализировав ее, намечаем план действий на следующий день. В 5 часов утра по Москве (в Семипалатинске 08.00) связываемся с подчиненных и даем им указания. Вроде бы все правильно».

В этот момент в кабинет вошел подполковник Степной.