Операция «Викинг». За строками досье

Около года назад Соколовский защитил докторскую и получил лабораторию. Месяца три назад шеф пригласил молодого ученого к себе и представил ему Сергеева. Шеф не назвал его должности и места работы, лишь предупредил: «В связи с тем что тема новой лаборатории имеет прямое отношение к обороноспособности страны, познакомиться с Олегом Николаевичем необходимо, он может помочь в сложных вопросах общения с иностранцами и прочее». В общем, все было предельно ясно, но Соколовского обидело, что Сергеев не зашел в лабораторию, не поддержал знакомства, лишь пожелал всего наилучшего, оставил свой номер телефона и исчез, словно его и не было. Ученый забыл о его существовании, сегодняшнее происшествие заставило вспомнить.

Сергеев продолжал стоять молча у окна, сосал свою сыщицкую трубку, казалось, забыл о Соколовском. Ученый мог биться об заклад, что Сергеев даже не представляет значения и масштабов происшествия. Пропали пробирки чуть ли не с конечным результатом годовой работы лаборатории. Удачной работы. Удалось выделить фермент, который откроет дорогу к защите от сильнодействующих психогенных веществ. Соколовский, видимо, на год опередил своих зарубежных коллег. Ученый его профиля, исследуя содержимое пробирок и зная тему, сразу уйдет вперед. Следствие, конечно, остановит работу лаборатории, самого Соколовского могут снять…

— Как ваше сотрудничество в ассоциации биохимиков? Процветает? — спросил неожиданно Сергеев.

Вопрос оторвал Соколовского от размышлений, он провел пальцами по лбу, немного промедлил с ответом.

— Нет, Олег Николаевич, — собравшись с мыслями, сказал ученый. — Некоторое время я переписывался с доктором Догерти. Последнее время практически не поддерживал никакой связи. — Он подошел к своему столу, порылся в ящике, вынул письмо. — Тем более меня удивило его предложение занять пост вице-президента ассоциации.

Сергеев задумчиво просмотрел письмо, отпечатанное на глянцевитой бумаге, вернув Соколовскому, спросил:

— Вы принимаете предложение доктора Догерти?

— Нет! Я решил этот вопрос окончательно и бесповоротно. Мой шеф, академик Василевский, устроил мне скандал, но я не уступлю! — Доктор забегал по кабинету, искоса поглядывая на Сергеева, который, сдерживая улыбку, следил за ним. Соколовскому тридцать пять лет, он среднего роста, очень худой, очень стройный, выглядит совсем мальчишкой. Картавость делает его еще более несерьезным. Видимо, он переживал все это и самоутверждался.

Сергеев дал ему выговориться, спросил:

— Почему вы отклонили столь лестное предложение?

— Причина ерундовая, мне надо работать. Если мне тридцать пять, это еще не основание считать, что я могу не торопиться. Заседания, совещания, обмен мнениями, доклады, содоклады. Второго июня надо лететь на три дня в Женеву. Работать когда? Я получил лабораторию не за красивые глаза, между прочим. — Соколовский остановился перед Сергеевым, вдруг выпалил: — Уберите, пожалуйста, вашу трубку! Черт возьми, вы же не Шерлок Холмс!

Сергеев вынул изо рта трубку, довольно оглядев ее, зажал в руке.

— Вы намного опередили своих зарубежных коллег? — спросил он.

— Приблизительно на год! — Соколовский склонил голову. Вдобавок к несолидному возрасту и картавости у него на затылке хохолком топорщились волосы.

— Доктор, можно закурить? — спросил Сергеев.

— А если нельзя?

— Я не буду.

— Курите. Конечно, курите. У меня есть друг. — Соколовский заулыбался. — Он всегда спрашивает разрешения курить, я всегда не разрешаю, тогда он говорит: «Ладно», — доктор махнул рукой, и Сергеев узнал жест и интонацию Зверева, — и закуривает. Курите, Олег Николаевич, я пошутил.

— Спасибо. — Сергеев подошел к сейфу, давая понять, что разговор окончен.

Соколовский смутился, он обычно смущался, когда кто-то говорил пошлость или разрешал себе нетактичный поступок. Он взял письмо Догерти, бросил его в стол. Теперь приглашение было ко всему еще и нелепым. Вопрос не в том: хочешь или не хочешь? Теперь просто не пустят. Не дай бог, заподозрят, что сам у себя украл пробирки? Ну, это уж совсем глупость, он же все держит в голове. За границу сейчас точно не пустят. Будут проверять.

— Сколько человек в вашей лаборатории? — спросил Сергеев.

Соколовский нахмурился, стал считать, загибая пальцы.

— Старший научный, четверо младших научных, три лаборантки, препаратор, она же уборщица. Вместе со мной — десять.

— Кто понимает значение проводимых опытов?

— Ануфриев, старший научный сотрудник. Он сейчас в отпуску.

— Кто еще?

Соколовский задумался, нерешительно ответил:

— Мальцев… Виктор… может догадываться, он мальчик любознательный.

— Лаборантки?

— Нет, — твердо ответил Соколовский.

— Из какого помещения Калякина переносила пробирки в ваш кабинет?

— Из большой лаборатории, первая дверь направо.

— Пойдемте в лабораторию, Михаил Аркадьевич. — Сергеев первым двинулся к дверям. — Возможно, все не так плохо, как вы себе представляете.

Соколовский вздрогнул, с надеждой взглянул на майора. Может, не зря он курил трубку?