Операция «Викинг». За строками досье

— Значит, считаешь возможным предположить, что разбита лишь одна пробирка. — Полковник говорил медленно, выдавал, как говорится, в час по чайной ложке. Сергеев смотрел сначала недоуменно, затем восхищенно. Надо отдать должное фантазии «старика». Он, Сергеев, человек современных темпов, строит версию вторые сутки, а полковник… — Если Петерсу не нужна разовая информация, то диверсией он закрывает себе подход к Соколовскому навсегда. — Полковник снова замолчал. Он продумывал невысказанную Сергеевым версию. Майор вспомнил, как однажды присутствовал при работе счетно-электронной машины. В нее заложили исходные данные, нажали кнопку. Тогда майор ясно себе представил, как, проверяя и отбрасывая варианты, машина вытаскивает нужную нить.

— Но если представляется возможным получить разовую ценную информацию, инсценировав несчастный случай, то выгода несомненна. — Полковник запнулся. Сергеев чуть было не сорвался, не развил мысль до конца, но сдержался, и слава богу, так как Василий Васильевич справился без посторонней помощи. — Если посылка верна, то Петерс получает результаты Соколовского, но не это главное. Можно подтасовать факты, выдать происшедшее за преступную небрежность, получить возможность оказать давление на Соколовского. В случае неудачи скомпрометировать ученого окончательно, остановить работу лаборатории на неопределенный срок. Такая версия возможна?

Высказанные другим человеком вслух, идеи Сергеева стали еще более фантастичными, и он ответил осторожно:

— Теоретически, Василий Васильевич.

— Согласен, сейчас одни легкоопровержимые предположения.

— Вы правы, Василий Васильевич, — сказал Сергеев.

Полковник не ответил, пусть опомнится, сам поймет, что при всех своих способностях вчера сработал не лучшим образом. Ну, пусть в Загорске его сорвали с места, хотя наверняка не стал бы копать глубже, бросил бы Никифора, Наверно, задавался перед пьяницей, фанаберился. В лаборатории, наверно, тоже кому-нибудь что-то доказывал. Другому Василий Васильевич всыпал бы, разобрал ошибки перед всем отделом. Сергеев сам себя накажет. Хотя все идеально тоже редко бывает.

Сергеев, поняв полковника с полуслова, поразился собственной тупости. Как он не сообразил? Все сделал неверно, спешил, доказывал Соколовскому, что тоже не лыком шит. Можно было и доктора на место поставить и ситуацию прояснить. Под благовидным предлогом отправить всех по домам, оставить в лаборатории лишь Соколовского, показав осколки, попросить сделать анализ. И все, тихо-мирно расстались. Оставалось бы только ждать. Подбросит Петерс мысль, что пробирки разбиты, следовательно, диверсия, и одна пробирка ушла за океан. Пусть Петерс говорил бы все что угодно о русской контрразведке, которой необходимо напоминать, что стекло элементарно бьется. Интересно, как бы он напомнил? Калякину бы замучила совесть, и она, обливаясь слезами, бросилась на узкую грудь своего шефа? Скорее всего. Какой шанс упустил!

— Если честно говорить, в версию эту я не верю. — Полковник решил, что гамлетовские терзания Сергеева пора кончать, а то загрызет себя наповал. Кто работать будет? — Грохнула она те пробирки, и вся недолга. На свидание торопилась, часы какой-нибудь ухажер подарил. Народу за границу много ездит. Девчонка, говоришь, смазливая, вот и вся история. А мы с вами, Олег Николаевич, головы ломаем. В общем, так, версию эту, как говорит мой зять, переводим в глубокий запас. Думаю, что вам следует поближе познакомиться с Петром Левченко. Человек разбирается в теме, последние два дня не выходил из лаборатории, находился в феврале в Монте-Карло. Сегодня двадцать первое, у нас осталась неделя.

— Хорошо. — Сергеев открыл дверцу, в машину рванулся шум улицы.

Василий Васильевич легко вышел из машины, расправил плечи, пуговица от пиджака щелкнула по асфальту, покатилась куда-то в сторону. Полковник кинулся в погоню, желая принести супруге вещественное доказательство своего неиссякаемого здоровья.

Сергеев кивнул Микки-Маусу, тот дружелюбно качнулся на тонких ножках, подтверждая, что друга понял, мол, ничего страшного не произошло, на солнце тоже пятна, терпи, на то и начальство на свете, а Сергееву многие позавидовали бы, так как «старик» при ближайшем рассмотрении совсем не так уж плох.

ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ МАЯ. СРЕДА

За дверью звонко смеялась женщина. Сергеев, решив, что звонок не услышали, нажал кнопку еще раз.

— Иду, иду! — Он узнал голос Павловой, одернув пиджак, провел ладонью по волосам. — Здравствуйте, проходите, — резко распахнув дверь, сказала Таня.

— Кто у вас так заразительно смеется? — спросил Сергеев. — На первом этаже слышно.

— Я. — Она улыбнулась. — Голос у меня хрипловатый, а смеюсь я звонко. Загадка для сыщика. Николай рассказывает, как выбивал деньги на Ленфильме.

Зверев сидел за столом, вертел в руке чашку.

— Добрый вечер. — Он чуть привстал.

— Здравствуйте, — ответил Сергеев. Присутствие Зверева нельзя было назвать приятной неожиданностью.