Операция "Волчье сердце" (СИ)

— Ладно. Понятно. В конце концов, не всем дано чувство юмора — что тут поделаешь. Но, скажите на милость, зачем было разрушать мою гостиную?!

Зачем-зачем… Затем, что нет смысла менять паркет на шелковый камень в одном только коридоре — ни уму, ни сердцу. И не полюбуешься, и босой не походишь. Никакого прока, действительно — лишь как шутка сойдет… Другое дело — гостиная.

— Так ведь извинения! — простодушно пояснил он ждущей ответа Эве, наслаждаясь ее взглядом, полным бессильной злобы.

Именно за эту безнаказанность он и любил маску бесхитростного туповатого увальня нежною любовью.

Госпожа старший эксперт тоже обожала этот трюк, но ей безнаказанность обеспечивал образ безмятежного и недостижимого совершенства. Вот только поддерживать его, когда твой дом разворотили захватчики, и теперь по нему снуют орды варваров, несколько проблематично.

Эва глубоко вдохнула.Выдохнула.

И, взяв себя в руки, предельно корректно попросила:

— Капитан, вы не уделите мне несколько минут наедине? Хотелось бы кое-что с вами обсудить.

«Орды варваров», сообразив, что развлечение закончилось, прекратили имитировать бурную деятельность и действительно занялись делом.

Лейт прошел за гостеприимной хозяйкой на кухню, частично загроможденную мебелью из гостиной, и плотно прикрыл за собой дверь.

— Вольфгер, зачем? — коротко и растерянно спросила Эва. — Это действительно было излишне. Правда.

Капитан позволил себе взглянуть на свою женщину сверху вниз.

Он, разумеется, видел, что поврежденный паркет в коридоре можно было просто отциклевать — но не признаваться же, что затеял все ради вот этого самого растерянного взгляда, легкого ужаса — и восхищения, которое непременно появится в этих глазах чуть позже.Когда работы будут закончены.

И плевать, что восхищение будет направленно не на него, а на капризный камень — может ведь он получать удовольствие просто от этого выражения на лице своей женщины?

Нет, определенно, маленькое разорение того стоило. Может, и глупо было спускать сбережения (и это с учетом гигантской скидки, как родичу!) на то, чтобы впечатлить ту, с кем ты едва-едва и знакомство-то настоящее начал, но Вольфгер не жалел ни капли. В конце концов, да на что ему еще тратиться? Капитанское жалование пусть не так уж и велико, но все же вполне прилично, а ему-то одному много ли надо?

— И нечего так самодовольно ухмыляться, капитан! — снова завелась Эва, и он торопливо стер с лица компрометирующую мину. — Имейте в виду, я вовсе не довольна вашей выходкой! Боги, они же кошмарны! Я же попросту не смогла выставить их из своей квартиры! Они отодвинули меня в сторону, вошли, выставили мебель — и начали срывать полы! Вольфгер, это не смешно! Ты представляешь, что я пережила, пока не вытрясла из них хоть какие-то объяснения? Это ужас! В квартире шум, грохот и посторонние люди! Я не могу работать — да мне и негде, кабинет захламлен, туда просто не втиснуться! Печатницу, как и плиту, и даже морозильный шкаф отключили — у них, видите ли, материалы и инструменты, чувствительные к колебаниям магического фона в помещении!

К концу возмущенного монолога госпожи старшего эксперта капитан уже не мог больше сдерживаться, беззвучно содрогаясь всем телом от хохота.

— Это не смешно, Бездна тебя побери! — шепотом рявкнула Эва. — Я даже поесть нормально не могу! Кстати, ты голоден?

Этот вопрос, заданный без перехода и подготовки, окончательно подкосил капитанское самообладание, удивительным образом вписавшись в гневную отповедь негодующей женщины — и верфольф попросту сгреб ее в охапку, вместе с ее возмущением, праведным гневом и тщательно спрятанным вопросом, а не разорил ли его, Вольфгера, этот слишком дорогой подарок, который она так и не рискнула задать, опасаясь задеть его самолюбие. Он сгреб ее в охапку вместе со всем этим и поцеловал — крепко и вкусно, так, чтобы все лишние мысли вылетели из головы.

И когда женские руки обняли его, а тонкие сильные пальцы женщины-артефактора впились в плечи, понял — получилось.

— Значит, так, — не выпуская Эву из объятий, распорядился вервольф, когда шум в ушах уже прошел, а легкое головокружение — еще нет. — Сейчас мы берем твою печатницу и необходимые для работы материалы и переносим ко мне. Кабинет я тебе уступлю — я все равно в нем почти не работаю. Продукты из холодильного шкафа тоже перенесем — парни помогут. Правда, Илви расстроится — но ничего, как-нибудь переживет. Что-то еще нужно? Если нужно — поднимемся потом, здесь несколько шагов. Парни закончат и уберутся, а ты будешь иметь возможность спокойно работать. Еще претензии есть?

То ли претензий было слишком много, чтобы выразить их словами, то ли не было в принципе…

На кухне капитана Эва смотрелась почему-то уместнее, чем на своей. И действовала увереннее.

— А кто такая Илви? — уточнила она, прикидывая, как бы засунуть в холодильный шкаф то, что в него влезть уже определенно не могло.

С усердием сразу двух кухарок могло бы справиться открытое пятое измерение, а никак не этот достойный старец, помнивший еще времена, когда капитан бегал пешком под стол, а в квартире проживала шумная семья.