Операция «Возмездие».

Их появление в районе Бургоса и Харманли было отмечено как британской, так и турецкой разведкой, что вызвало озабоченность Лондона и Стамбула. Начался энергичный зондаж на всевозможных уровнях, в первую очередь по линии разведки и дипломатов. Прошло некоторое время и у обоих заинтересованных сторон появилась сильная головная боль. Стоявшие в Бургосе военные не сильно скрывали, что в скором времени они намерены перейти турецкую границу и вернуть Болгарии её исконные земли в восточной Фракии. Что-либо конкретно о сроках и силах сказано не было, но и этого было вполне достаточно, чтобы лишить сна турок и англичан.

Получившая хороший боевой опыт в боях с немцами, болгарская армия, сама по себе, могла доставить туркам большие хлопоты, а при поддержке советских войск и разгромить османов. О том, что русские «братушки» непременно помогут им, болгары с особой радостью и значимостью.

Под лозунг «Мы возьмем себе Эдирне, они Стамбул и сбросим турок в море» в Бургосе поднялось не мало стаканов. Сначала это говорилось тихо, в полголоса, а когда стало известно, что в Пловдив прибыл советский танковый батальон заговорили открыто.

Когда эти вести достигли ушей Черчилля, они породили у британского премьера шквал гнева и негодования. Воспитанный на викторианских политических традициях, возможность захвата русскими черноморских проливов, он воспринял как первостепенную угрозу интересам Британии в мире. Тем более, что этот вопрос имел для него сугубо личный аспект.

— Руками болгар он хочет решить главный для России вопрос, в то время когда свои руки у него заняты. Надо сделать все, чтобы помешать советам поднять свой флаг над Константинополем и проливами — изрек Черчилль и работа завертелась. Начались спешные переговоры с турками по переброске в район проливов английских войск из Ирака и Сирии. Снимать свои воинские соединения с иранского направления англичане не рискнули.

Одновременно с этим, начались приготовления по отправке войск морем из Александрии и Афин в Измир. Черчилль намеривался биться за проливы с таким же несгибаемым упорством, как если бы речь шла о об обороне Дувра, Гастингса или Портсмута. Однако весь его пламенный напор вызвал законное опасение со стороны господина Иненю. Турецкий президент очень опасался повторения судьбы Ирана, Сирии и Ирака в которых англичане хозяйничали как у себя дома, опираясь на сталь своих штыков.

Иненю заявил, что миллионная армия Турецкой республики способна сама справиться с болгарами, которых Аллах видимо лишил разума. Единственное, на что он согласился, это на размещение в Измире десятитысячного британского контингента. Уж слишком широко шагал по Европе советский лидер и подстраховка со стороны великих держав была для Турции нелишней.

Нещадно проклиная турецкого президента за упрямство и несговорчивость, Черчилль приказал командующему английскими войсками в Греции генерал-майору Рональду Скоби перебросить часть войск к греческо-турецкой границе в районе Александропулюса.

— Это должно охолодить горячие головы болгар, готовых в угоду Сталину таскать каштаны из огня. Пусть знают, что мы не останемся в стороне, в случаи новой войны на Балканах — сказал Черчилль подписывая директиву.

Так, в спешных приготовлениях прошел август, наступил сентябрь, но ожидаемая война так и не началась. Болгарские войска упорно продолжали стоять в Бургосе, не делая никаких попыток переместиться к границе. Количество русских танков в Пловдиве увеличилось до полка, но больше никакого прибытия новых войск замечено не было.

Все эти факты заставили англичан заподозрить, что вся эта шумиха о скорой войне лишь попытка отвлечь их внимание от чего-то другого. После кропотливого и всестороннего анализа имперский генеральный штаб пришел к выводу, что русские готовят новое наступление. Максимально использовав ударный потенциал армий маршала Рокоссовского и частично Жукова, русские собирались нанести новый удар, но теперь на южном направлении армиями маршала Малиновского и Толбухина.

Именно этим объяснялось удаление с южного направления болгарской армии и замена их советскими частями. По мнению британских генералов, используя нахождение британских войск на севере Италии, Сталин намеривался захватить сначала Венецию, а при благоприятных условиях продолжить наступление на Геную.

Когда Черчилль услышал эти слова его пробил холодный пот. В случаи реализации этих планов даже наполовину, под угрозой оказывались все пути снабжения англосаксонских войск не только в Германии, но во всей Европе. А в том, что подобная задача русским по плече, после их стремительного марш броска по северу Германии и выходу к дуврскому проливу, британский премьер нисколько не сомневался.