Операция «Возмездие».

— Послушайте меня Исаев и зарубите это на своем распрекрасном носу. Мне нужны конкретные дела, вы меня поняли, кон-кре-т-ные, с конкретными сроками их выполнения. Если вам нужны дополнительные средства и материалы скажите и мы вам их предоставим в нужном количестве. Если вам не хватает специалистов, напишите, мы постараемся их вам найти. Если вы не справляетесь к оговоренному сроку, мы готовы сдвинуть его, конечно в разумных пределах — нарком говорил с чувством, толком, расстановкой.

— Но если вы чувствуете, что вы не тяните и предложенное вам дело не по плечу, скажите об этом честно и откровенно. Скажите как настоящий советский человек и преданный партии коммунист, который не смеет врать своим товарищам. Если это так, мы найдем вам замену, незаменимых людей у нас нет. Подумайте об этом хорошенько и завтра пришлите мне либо свое заявление об уходе, либо план мероприятия которые должны будут исправить допущенный вами промах. Вы меня хорошо поняли? — спросил нарком и трубка отозвалась глухим курлыканьем.

— Вот и отлично. Этот разговор у нас с вами первый и последний раз, товарищ Исаев. Больше срывать сроки я вам не позволю. Спокойной ночи — телефонная трубка мягко брякнула и Деканозов уже потянулся, чтобы начать разговор, но Берия махнул рукой и принялся набирать новый номер.

— Товарищ Курчатов? Вы ещё не спите? Ну и хорошо, вот хочу вас обрадовать. Группа немецких «товарищей» о которых мы с вами говорили на прошлой недели собрана и уже доставлена в Москву. Они согласны оказать нам всестороннюю помощь в интересующем нас вопросе. Возглавляет её профессор Герц, вы его знаете? Да? Какой он специалист по вашему мнению?

Ловко выхватив из стаканчика тонко отточенный карандаш, нарком стал что-то записывать в раскрытом блокноте.

— Будем надеяться, что они помогут вашей лаборатории не только теоретическими изысканиями, но и практическими делами. Завтра спецрейсом мы отправим их к вам. Представитель наркомата встретит немцев и доставит на территорию лаборатории в ваше полное распоряжение. Постарайтесь использовать их по максимуму, зря что ли мы согласились содержать их по первому классу — в ответ трубка загудела и нарком удивленно поднял брови.

— Что? Даже так? Если вам Игорь Васильевич, это так необходимо, то передайте товарищу Никонову, что я лично разрешаю ознакомить гражданина Ландау с материалами под грифом «совершенно секретно». Может вы хотите заменить представителя наркомата? Нет? Найдете общий язык, это хорошо. Всего доброго — нарком положил рубку и перед собой произнес, — ох и трудная это работа, из болота тащить бегемота.

Работа действительно была трудной. В кротчайший срок, на пустом месте, предстояло создать сложнейшее производство новейшего оружия. И при этом оно должно было не только существовать, но и работать, и быть не хуже чем у американцев.

Деканозов захотел поддержать полушутливый тон шефа, но тот уже отключился от атомных проблем и перешел к иным делам.

— Ну что, закончили твои специалисты свои математические расчеты?

— Закончили, Лаврентий Павлович. И как вы требовали дважды перепроверили свои расчеты.

— Перепроверили это хорошо. В таких делах точность имеет первостепенное значение. И каково их заключение? Реален этот проект или нет? — пытливым оком, Берия вонзил взгляд в своего подчиненного. Деканозов облизнул пересохшие губы и набравшись сил вывалил наркому ужасную правду.

— Реален, товарищ Берия — сказав эти слова, Деканозов думал, что нарком обрадуется, засмеется, но реакция собеседника его озадачила. Услышав от генерала подтверждение своих мыслей, он погрустнел и как-то даже не особо обрадовался. В первый момент Деканозову показалось, что у наркома случился «эффект достижения вершины». Когда ты долго и упорно взбираешься на крутой пик, а по достижении его наступает некоторая кратковременная опустошенность. Цель достигнута и тебе несколько грустно. Так казалось Деканозову, но когда Берия заговорил, он понял, что ошибся.

— Что страшно? Мне признаться тоже. Всю жизнь считал, что горы нерушимы. Что крепче и прочнее их нет ничего в мире и тут вот это. В голове не укладывается — честно признался нарком, — как оказывается всех хрупко и переменчиво. Ай да Беркович, не обманул.

Говоря это, Берия подошел к Деканозову и тот, заглянув в глаза Лаврентия Павловича, ощутил степень его потрясения. Увидев состояние наркома, он вздохнул, набрал полную грудь воздуха и собирался сказать Берии все, что он думает по этому поводу, но не успел. Миг откровения прошел, по лицу Лаврентия Павловича пробежала тень и перед генералом, стоял уже не потрясенный открывшейся ему истинной человек, а советский нарком. Который в первую очередь должен думать о Родине, а потом о всех остальных, включая себя.

— Да — это гадко и мерзко, но другого выхода у нас нет. Или мы их, или они нас — нарком отошел от Деканозова и вернулся за свой рабочий стол, застеленный зеленым сукном.

— Прикажи им все тщательнейшим образом перепроверить в третий раз. Там, — нарком выразительно показал пальцем, — их расчеты не должны вызвать ни тени сомнения.