Операция «Wolfsschanze»

– О-хо-хо… – «Особист» поправил фуражку. Взгляд его при этом оставался по-прежнему совершенно пустым. Как смотрящее в потолок зеркало. – Объяснения им подавай. Ты, подполковник, даже не представляешь, какую кипу инструкций и регламентов я сейчас нарушаю уже только тем, что сунулся вытаскивать вас из этой реальности.

– А я о чем? – Корнеев кивнул. – Секретность прежде всего. Но хоть в общих чертах обрисуй ситуацию. Сам же понимаешь, что отсутствие информации порождает домыслы. И кто знает, до чего мы додумаемся, если останемся без правильных ответов! Оно тебе надо?

– Шайсе! Тут ты прав… Ладно, Николай, я говорю – ты слушаешь. Вопросов не задаешь. Как объяснишь своим товарищам – твоя забота. Кстати, вон Андрей на нас смотрит. Скажи, пусть всех сюда позовет. Пора это недоразумение заканчивать.

Корнеев подал Малышеву условный знак «Все ко мне!» и снова повернулся к «особисту».

– Начнем с того, что миров во Вселенной неисчислимое множество. Только не в пространстве, а во времени. Но все они как бы и не вполне реальны…

«Оперуполномоченный» поскреб подбородок. Со стороны это выглядело столь невероятно, что Корнеев украдкой ущипнул себя.

– Нет, не так… Представь уравновешенные весы. Тем, кто находится на одной чаше, нет никакого дела до того, что происходит на другой. Вернее, они даже не подозревают, что другая чаша вообще существует. А теперь что-нибудь перенеси с одной стороны на другую… Исчезнет равновесие, из-за чего обе чаши сдвинутся. При этом та, в которой прибавилось, станет более реальной, чем та из которой изъяли. Если быстро восстановить все как было – ничего особенного не случится. Время имеет структурную память и из главного русла не выплеснется. Но если воздействие достаточно длительное, то «утяжеленный» мир получит шанс вытеснить «ослабленный», при этом занимая освободившуюся вероятность. Что сделает его еще более реальным по отношению к остальным мирам. И процесс этот практически необратим… Понимаешь?

– Не очень, – честно ответил Корнеев.

– Доннерветтер… Забудем о теории, перейдем к конкретике. Вас закинуло в мир, где нет Гитлера. Адольф Шикльгрубер погиб в Первую мировую. В результате – летом тридцать восьмого Сталин начал Первую интернациональную коммунистическую войну за освобождение пролетариата от капиталистического рабства, в которой вы сейчас принимаете непосредственное участие. Более того, как я уже знаю, даже весьма не двузначно поспособствовали ее успешному началу…

– Ешкин кот! – не удержался от восклицания Николай. И мечтательно добавил: – Вот здорово… Жаль, у нас по-другому произошло. Эх, Иосиф Виссарионович, мог ведь, оказывается…

– Не перебивай, – недовольно зыркнул на него «особист». – Так вот. Из-за того что вы переместились из своего мира в этот, данная реальность начинает становиться более вероятной и подминать под себя будущее вашего мира. Оно уже не будет таким, как могло быть. А если вас не вернуть, то изменения будут продолжаться… пока не сольются с этой версией будущего.

– В смысле если мы тут задержимся, то у нас тоже Гитлера грохнут? – Корнеев расстегнул пуговицу на воротнике. – Товарищ дорогой… В таком случае мы остаемся. Даже если через пять минут всех поставят к стенке.

– Увы, но просчитать изменения невозможно. Может, операция «Валькирия» сработает, а может, наоборот – «Китайская шкатулка»… Прогнозировать не берусь. Но в любом случае, поверь мне на слово, вариант ополчения всего мира на СССР. Союз Англии и США с Германией против Страны Советов не самая радужная перспектива для нашей Родины. Или ты готов рискнуть, чтобы узнать, чем все закончится?

Корнеев отрицательно покрутил головой.

– Вот то-то и оно… Стало быть, обойдемся без самодеятельности. Я сейчас организую ваше возвращение, и будем надеяться, что статус-кво миров возобновится сам.

– А как ты объяснишь комбригу наше исчезновение? Побегом?

– Это самое простое, – махнул рукой «особист». – Взорву ангар. Взрывчатки здесь хватит. Ну, и вы все… На войне как на войне. Куда сложнее с обратной дебаркацией. Физически меня здесь нет, и измерительных приборов тоже. Поэтому могу только прежнюю настройку использовать, а она уже не точна. Насколько велика погрешность? Без понятия. Так что держитесь поближе один к одному, а еще лучше встаньте вплотную и возьмитесь за руки. Думайте тоже о чем-то общем. Надеюсь, поможет. Все, подполковник, – «особист» оглянулся на звуки шагов, – твоя группа в сборе. Дальше командуй сам…

Максимилиан Штейнглиц на долю секунды снова пробился сквозь черты лица гэбэшника, и тот протянул Корнееву руку.