Операция «Ы» и другие приключения Вицина, Никулина и Моргунова

Георгий Милляр стал самым сказочным мужчиной советского кино. Он и сам нередко говорил: «Я работаю в области сказок» или «я представляю всю нечистую силу в советском кинематографе». Таким волшебным образом сын французского инженера Франца де Милье, приехавшего в Россию консультировать русских в области мостостроения и женившегося на дочери иркутского золотопромышленника Елизавете Журавлевой, взял на себя ответственность за все бесовское сословие страны. Причем сам Милляр любил, чтобы образ выглядел пострашнее. За творческую импровизацию и глубокую работу над женским образом коллеги нескольких поколений звали его: «Народная Баба Яга Советского союза». Квартира Милляра была увешана зеркалами. Здесь он отрабатывал свои роли. «Зеркало — мой друг. Никто не даст мне возможности посмотреть на себя сзади».

«Я вас узнала: вы с мамой одну роль напополам играли», — радостно встретила однажды Милляра маленькая девочка Настя Вертинская. Настя не ошиблась. В фильме «Новые похождения Кота в сапогах» актриса Лидия Вертинская и Георгий Милляр играли одну и ту же роль — карточную колдунью даму пик. Их героиня то превращалась в юную красавицу (Лидия Вертинская), беспрепятственно проникающую на придворный карнавал, то в одинокую обитательницу мрачного замка — полупомешанную, вздорную, зловещую старуху (ее играл Милляр). Сам Георгий Францевич о блестяще сыгранной старухе говорил: «Если бы Мария Стюарт дожила до трехсотлетнего возраста, она бы выглядела примерно так же». В этой сказке Милляр исполнил и свою вторую роль — шута. В королевстве, где больна принцесса, перестали звенеть его бубенчики. Сам он разучился улыбаться и веселить людей, он вынужден день и ночь читать чудовищно грустные сказки. Это один из прекраснейших трагических образов, созданных Милляром.

«Если хочешь быть модным мужчиной, надевай на себя все дамское», — говорил Милляр. Уговаривать актера сниматься приходилось гораздо чаще. В 1941 году на «Союздетфильме» решено было поставить патриотическую сказку «Конец Кощея Бессмертного». На вопрос, кто будет играть Кощея, драматург Владимир Швейцер и режиссер Александр Роу в один голос ответили: «Конечно, Георгий Францевич!». Милляр «закапризничал»: «Не могу! Таланта не хватит!». Но опыт «уговоров» актера уже был: Милляра часто приглашали на студию обсуждать отдельные эпизоды фильма. И вот однажды на обсуждение он пришел с наголо обритой головой и бровями (это он делал всегда, чтобы облегчить работу гримеров). Все поняли: Милляр решил сниматься. «Грим, как и костюм, надо уметь носить. Он сам по себе не сыграет. Им надо уметь управлять», — утверждал актер.

«Работая над ролью Кощея, мы обратились к тевтонскому эпосу, сознательно пародируя «Нибелунгов». Аскетизм, неумолимость, озлобленность «рыцарей» средневековья — все вобрал этот образ. Вид у меня был отвратителен, страшен. Во время съемок лошадь меня не подпускала. Завидев даже издали — шарахалась», — вспоминал актер. Ассистенты завязывали лошади глаза, Милляр садился верхом, глаза развязывали, лошадь вновь сбрасывала седока. Так Кощей падаль оземь не раз и вопреки сказочным традициям ни в кого не обращался. Пластмассовый корпус трещал, но держал удар.

«Поиски костюма и грима были мучительны. «Кощей без бороды — это не Кощей», — говорили мне. У моего Кощея были голый череп, сзади прямые волосы, переломленный нос и тупой выдающийся вперед подбородок, он был в пластмассовом панцире, из которого росли острые костяные крылья. Был я и в молодости худым, но во время эвакуации среднеазиатская малярия иссушила меня до предела. Я стал «живым» скелетом, и оператору было со мной легко работать. Он снимал меня снизу, чтобы Кощей казался еще выше. Для меня роль Кощея наиболее выстраданная. В ней след не только творческих мук, но и память о тех тяжких годах, когда мы все жили жгучей ненавистью к фашистским завоевателям и жаждали дня победы», — продолжал свои воспоминания Георгий Францевич. И шутил: «Искусство создается не только кровью сердца, но и желчью печени!».

Кощея Милляр сыграл дважды и обе роли были сыграны совершенно по-разному. Первый Кощей страшен, воплощение фашизма, чистое зло. Второй образ — злобный эгоист, затянутый в мундир, местами даже обаятелен. «Каждой эпохе — свой Кощей», — комментировал Милляр. «Я начал сниматься в кино, когда там не было ни цвета, ни звука, так что считаю себя ископаемым кинематографа», — любил говорить Милляр молодым актерам при знакомстве на съемочной площадке.

Роль Кощея окончательно закрепила за ним роли чертей и прочей нечисти. Маска приросла к лицу навсегда… Милляр в своей манере на очередной удар судьбы ответил шуткой. У него в доме на видном месте стоял бюст Вольтера. Милляр торжественно повязал мыслителю пионерский галстук, и он превратился в комическую, шутовскую фигуру. С тех пор воплощенный символ свободомыслия в комнате Милляра оставался в пионерах.

А в дневнике Георгий Францевич записал остроумный афоризм: «Актер — это кладбище несыгранных образов». Тема Вольтера и несыгранного великого полководца Суворова в его жизни была закрыта.