Операция "Змей" (СИ)

 Данцов Александр Олегович… Дата рождения. Дата смерти. Прощай Дантист! Прощай, дружище! Я всегда буду помнить о тебе…

 Неизвестных Иван Иванович… Дата рождения (только год; число и месяц неизвестны). Дата смерти. Прощай Скиф! Ты так и не узнал ни дня своего рождения, ни своего настоящего имени…

 Иванова Лариса Васильевна… Дата рождения, дата смерти… Тебе было только двадцать восемь… Прощай, любимая!.. Прости нас. Прости меня, что не успел спасти тебя. Прости всех нас. Прости за все!..

 На скамейку рядом с Аристократом присел мужчина. Он снял клетчатую кепку, обнажив лысый череп. Достав из кармана платок, стал протирать толстые линзы очков.

 - Помянем, - повернулся к нему Аристократ.

 Чудак молча кивнул головой. Аристократ разлил водку в пять приготовленных стаканов, каждый поставил на гранитную плиту напротив изображений Зинки, Дантиста, Скифа и Герцогини. Один стакан протянул Чудаку.

 - А ты? – спросил Чудак.

 - Я так, - ответил Аристократ и, не дожидаясь Чудака, приложил горлышко бутылки к губам.

 Водка вливалась в сухое горло с бульканьем, Аристократ не ощущал ее вкуса. Закурили. Молчали оба.

 - Ты мне нужен, Аристократ, - нарушил молчание Чудак. – Врачи говорят, что недельки через две ты будешь в полном порядке.

 - Куда на этот раз?

 - В Ямбу. Работать будете с Гоблином. Он перебрался под мое крыло.

 - Опасное задание? – спросил Аристократ.

 - Обычное.

 - Хотелось бы что-нибудь… с риском для жизни.

 - В нашем ведомстве других заданий не бывает…

 Сырым и промозглым зимним лондонским вечером высокий худощавый джентльмен в широком и длинном кожаном плаще с капюшоном постучал в дверь домика кладбищенского сторожа. Сторож открыл дверь. Из комнаты пахнуло теплом и уютом. Было слышно, как потрескивают сыроватые дрова в камине. Лицо сторожа было приветливым и добрым. Близость к мертвецам ни коим образом не повлияла на его нрав, не огрубила черт лица, а может быть напротив - это души умерших таким благотворным образом поучаствовали в его жизни.

 - Вы укажите мне фамильный склеп Яржебинских? – спросил джентльмен. В его руке сторож увидел большую сумку из желтой кожи.

 - Почему бы ни показать? – пожал плечами сторож. – Но не поздновато ли сейчас для подобного визита?

 - У меня мало времени, - ответил джентльмен. – Завтра утром я должен быть в Берберре.

 - Где? – не понял сторож.

 - В Берберре. – повторил джентльмен. - Берберра – столица Ямбы.

 - Да знаю я, просто не расслышал… Как же… Берберра… Говорят неспокойно там?

 - Все давно улеглось... Я готов заплатить за неудобства, причиненные вам моим столь поздним визитом.

 - Ну, что вы! Это мой долг. Проходите, я только накину плащ и переобуюсь. Одну минуту…

 - Я подожду здесь. – Джентльмен вышел под моросящий унылый дождик.

 Сторож вышел действительно через минуту.

 - В этот склеп давно никто не приходит. Уже больше года. А тогда, год назад, сюда приходила девушка. Очень часто приходила, каждый день. По-том перестала приходить, наверное, уехала куда-нибудь. Сейчас молодежи не сидится на месте, все куда-то уезжают…

 - Почему вы думаете, что она уехала? Может, умерла?

 Сторож не ответил. Они подошли к склепу.

 - Ну, вот мы и пришли. Здесь есть электрический свет. Вот выключатель. Прошу вас, - сказал сторож, включив свет и пропуская джентльмена вперед, - проходите.

 Сторож деликатно остановился на пороге и сказал:

 - Если бы та девушка умерла, ее прах был бы здесь. Она заказала ячейку для себя, я сделал все, как мне было сказано.

 - Она умерла, – коротко сообщил джентльмен и вошел внутрь склепа.

 Посреди склепа стояла скамейка для молитв. Напротив скамейки под по-толком – распятие, под распятием три ячейки. Надписи на польском языке – имена и даты жизни и смерти. На одной ячейке было начертано только имя и дата рождения. Джентльмен раскрыл сумку и вынул из нее ритуальную урну. Потом он поставил урну в пустую ячейку и присел на скамейку.