Операция Змея

Наконец я двинулся, и она свернулась калачиком у меня на руке, ее прекрасные маленькие груди все еще вызывающе смотрели вверх. Я смотрел на нее, женщину-ребенка, существо, столь похожее на эту ее страну, образец контрастов. Когда она лежала у меня на руках, руки, которые почти обнимали ее маленькое тело, я подумал о строчке из индуистской молитвы - Ом мани падме хум - «О, драгоценный камень в лотосе». Это было действительно наглядно, потому что в ее физическом совершенстве было что-то вроде драгоценного камня. Некоторое время она лежала тихо, а затем начала шевелиться. Не открывая глаз, ее рука скользнула вниз по моему телу, а ее губы и язык снова скользнули по моей груди. Глаза все еще закрыты, она поглаживала, прижимала и ласкала с воспламеняющей нежностью, которая была ее и только ее. Я двинулся под ее прикосновением, и только когда я наклонился и притянул ее голову к своей, она открыла глаза.

«Я твоя, Ник», - повторила она и еще раз начала показывать мне, насколько полно и целиком она имела в виду эти слова. Когда, наконец, она снова лежала в моих руках, я заснул,

Для нее было типично, что на рассвете она ускользнула так тихо, что я лишь смутно осознавал ее уход. Когда я проснулся, я был один, солнце было ярким, а мое тело все еще жаждало ее. Я потянулся, встал с постели, умылся и побрился. Я все еще был в шортах, когда дверь открылась и вошла Халин с подносом с чаем и печеньем в руке. В просторном халате с поясом посередине она поставила поднос на кровать и налила горячий крепкий чай. Это открыло глаза и воодушевило. Она сказала всего несколько слов, но ее глаза, глубокие и мягкие, говорили о многом. Когда я допил чай, она сдвинула поднос с кровати, сбросила халат и легла рядом со мной обнаженная.

«Предположим, твой отец ищет тебя», - сказал я.

«Отец знает, что я здесь с тобой», - сказала она небрежно. «Кроме того, он проводит большую часть дня в молитве и готовит своих друзей на ночь».

Несмотря на потрясающую красоту этого гладкого, загорелого, стройного тела, вытянувшегося передо мной, а вздернутые груди так пикантно заострялись, я почувствовал себя неловко, думая о том, что может принести ночь.

«Мне все это не нравится», - сказал я вслух больше себе, чем девушке. «Я не верю в йети, но я не верю, что Гхотак ничего не добьется».

«Он ничего не может сделать», - сказала она. «Мы пойдем с моим отцом к подножию гор. Там были наняты несколько шерпов, чтобы они стояли на страже и следили, чтобы никто не входил в перевал в горы и никто не уезжал до завтра».

Я знал, что в горы можно попасть только через узкий проход в предгорьях. Я крякнул в знак согласия, но не был удовлетворен. Халин прижалась к моему телу, ее руки лежали на моем животе. «Я твоя, Ник», - пробормотала она снова и прижалась ближе. Она лежала рядом со мной, позволяя моим глазам насладиться ее прекрасной маленькой фигурой, а затем она поднялась и надела халат.

«Отец уедет за час до заката», - сказала она.

«Я буду готов», - ответил я. Она ушла, не оглянувшись, а я оделся и вышел. Улицы были заполнены людьми, крестьянами со своей продукцией, уличными торговцами и святыми людьми, которые строго ходили в одиночестве. Я медленно шел по улице, бесцельная небрежность моей прогулки маскировала далеко не случайные цели, которые у меня были. Старый патриарх был убежден, что Готак поймал себя в ловушку своим вызовом. Я не был так уверен в этом. Я видел тонкую улыбку на губах монаха, когда Лиунги принял вызов. Шерпы должны были препятствовать тому, чтобы кто-либо входил или выходил из перевала после того, как старик ушел в горы, или, по крайней мере, сообщить об этом. И все же Гхотак был монахом, почитаемым человеком, а это были простые люди. Он мог, я был уверен, легко убедить их пропустить его и ничего не сказать об этом. Они не собирались ослушаться слов Святого. Если бы это был его план, он бы нашел больше, чем одного старика в горах, мрачно подумал я.

Глава V

Я небрежно двигалась к храму Гхотака, когда на некотором расстоянии позади себя заметила вспышку светлых волос. Я замедлил шаг и остановился у уличного торговца коврами. Быстрый взгляд сказал мне, что светловолосая голова притащилась за телегой для коз. Я улыбнулся и пошел дальше. Я был в храме и обошел его, вернувшись туда, где длинный зал для собраний почти соединялся с самим храмом. За длинным низким зданием, в задней части храма, я увидел окна чего-то, что напоминало жилые помещения. Это было то, что я искал, и я подкрался ближе и заглянул внутрь. Я увидел комнату, довольно большую, скудно обставленную в суровой обстановке, подобающей монаху. Другая комната вела за первую. Я быстро пошел дальше, прежде чем кто-то прошел, обогнул храм и вернулся на улицу. Я увидел, что Хилари Кобб пряталась за угол здания. Я перешел улицу, выскочил за угол и чуть не упал на нее, когда она стояла прижатая. напротив стены.

Я сказал. - "Что, черт возьми, ты делаешь?" «Играешь в детектива? Детка, тебе нужно многому научиться, как за кем-то выслеживать».