Операция "Золотой Будда", книга вторая

— Это металлургический завод, — пояснил Умелов, глядя в ту же сторону, что и Мэри. — Вот это все — заречная часть города. Здесь сосредоточены почти все промышленные предприятия. А еще есть нагорная часть. Там находится исторический центр города и Нижегородский кремль.

— Как в Москве? — поинтересовалась Мэри.

— Почти. Только раза в два поменьше.

После очередного виадука начались родные Олегу места, где прошли его детство и молодость. Вот с левой стороны мелькнули желтые стены родной школы. А вот забор завода, выпускающего якорные цепи. Въехав на просыпающуюся улицу, такси притормозило около крайнего подъезда кирпичной пятиэтажки.

Выгрузив вещи из багажника и рассчитавшись с водителем, Умелов повернулся к дому и картинно поклонился.

— Ну, здравствуй, дом родной!

Мэри смотрела на его дурачество, не понимая, шутит он сейчас или на самом деле в этом городе так было заведено. На всякий случай она тоже тихонько поклонилась серому зданию.

Пропустив невесту вперед, Умелов шагнул за ней следом в подъезд. Проходя мимо свежевыкрашенных чугунных батарей, расположенных под первым лестничным маршем, Олег вдруг вспомнил, как в далеком подростковом возрасте он стоял здесь в толпе своих дворовых друзей и подруг и грел руки не только между чугунными секциями, но и под пальто некоторых особо смелых девчонок.

— Куда? — спросила Мэри.

— На второй этаж.

Олег прошел вперед и, быстро преодолев последний лестничный марш, поставил сумки на бетонный пол перед металлической дверью. Нажав на черную кнопку звонка, он махнул Мэри, чтобы она быстрее поднималась. Вслед за щелканьем замков дверь распахнулась, выпуская изнутри квартиры яркую полоску света на бетонный пол лестничной площадки.

— А вот и мы.

С этими словами Умелов шагнул внутрь квартиры, прихватив тяжелую поклажу.

Мэри вошла следом.

Поскольку в крохотной прихожей было не развернуться, Олег прошел чуть дальше, почти до самой кухни. Опустив сумки, он первым делом обнял и расцеловал мать, а потом, пожав руку отцу, тоже притянул его в свои объятия.

Развернувшись к смущенной Мэри, он взял ее за горячую ладонь.

— Знакомьтесь, это моя невеста. Ее зовут Мария. Или, если хотите, Мария Ивановна.

Мэри смущенно вышла вперед и тихо произнесла:

— Здравствуйте.

Первым нашелся отец Олега. Он протянул ей руку и неловко пожал ладонь девушки.

— Зрасьте, — в привычной для себя манере поздоровался он.

Умелов представил Мэри своего отца:

— Знакомься. Это мой батя, Умелов Виктор Иванович.

И, повернувшись к матери, сразу же продолжил представление:

— А это моя мама, Алевтина Ивановна.

— Очень приятно, — Мэри протянула женщине руку.

— Ну что ж мы в дверях топчемся, — немного растерянно произнесла Алевтина Ивановна. — Раздевайтесь, проходите. Сейчас завтракать будем.

Через мгновение началась привычная суета, которая сразу расставила все по своим местам. Уже через час Мэри казалось, что она знает родителей Олега всю свою жизнь.

* * *

Как и предполагал Умелов, вместо простого и спокойного общения в кругу своих родителей начались бесконечные смотрины невесты со стороны его многочисленной родни. К Умеловым почти каждый час либо кто-то невзначай заезжал в гости либо звонил.

Если учесть, что только у Виктора Ивановича в Нижнем Новгороде проживало четыре родные сестры, то вместе с многочисленными племянниками, племянницами, двоюродными сестрами и братьями в итоге выходил не один десяток человек.

Все они, естественно, знали, что Олег приехал к родителям не один, а со своей невестой. Да не с простой невестой, а американской. Желание увидеть живую американку пересиливало все нормы приличия. Конечно, все понимали, что Умелов ехал на встречу с родителями, а не с многочисленной родней, но все же…

После очередного как бы случайного посещения родственниками квартиры Умеловых Олег серьезно обратился к матери:

— Мам, они что, с утра до вечера к нам ездить будут?

— Сынок, мы ж никого не приглашали, — попыталась оправдаться Алевтина Ивановна.

В дверь снова позвонили. Умелов развел руками, показывая Мэри, что он здесь ни при чем. Поднявшись с дивана, он поплелся встречать очередного гостя.

«Интересно, кого на этот раз принесло»? — думал Умелов, подходя к двери.

— Опа, опа. Срослась та-ра-ра-ра-ра.

Вот уж кому век не пропасть! Николай Михайлович Котов собственной персоной! Бабник, гуляка, а по совместительству еще и муж Катерины, двоюродной сестры Олега по отцовской линии.

Олег подвинулся, пропуская в квартиру шумного гостя.

— Ты неисправим.

— Привет, журналист столичный! Ну, давай показывай свою жену американскую, — бесцеремонность Котова была его отличительной чертой.