«Операцию «Шторм» начать раньше

— Спасибо за доверие, но я подполковником хожу, чтобы вы знали, уже два года, — резко ответил майор и, не давая начальнику что то сообразить, понять в новой для него ситуации, вновь потребовал: — Вызовите Ашима и дайте ему понять, что вы бы не хотели, чтобы трогали дуканщика. И вообще, пусть он оставит его в покое и снимет свое наблюдение.

…Ох, эта война разведок! Она идет постоянно — невидимая стороннему глазу, неслышимая посторонним ухом. В 70 е годы, в период бурного развития новых технологий, разведчики наводняли буквально все страны особенно интенсивно. И необязательно разведка велась против страны пребывания — необходимые сведения порой легче было получить именно за десятки тысяч километров от цели, через пятые, десятые руки. Плелись сети, которым могла позавидовать самая искусная кружевница. Делались ходы, перед которыми меркли даже те шахматные короли, которые могли просчитывать всю партию уже после первого хода. Шпионы — это у нас контрразведчики, а у них шпионы — ехали как туристы, дипломаты, садовники при посольствах, начальники спортивных и культурных делегаций, как диссиденты, как жены и любовницы, проводники вагонов, коммерсанты. Никуда не исчезли и резиденты, если не считать, по слухам, решения Хрущева, когда он объявил, что китайцы — наши братья, и из Китая в самом деле были отозваны все наши резиденты, которые в свою очередь в тот период работали как раз на Китай. Так что в значительно большей степени, чем даже идеология, противостояли между собой с одной стороны — ЦРУ, ФБР, «Моссад» и К№, а с другой — КГБ и

ГРУ.

Шла война нервов, мастерства, приемов, методов. Редко кто задумывается, почему вдруг откладывается подписание на высшем уровне того или иного документа, вроде бы подготовленного и согласованного всеми сторонами. А просто к этому часу те, кто сильнее в области разведки, получают информацию, которую так или иначе утаивала вторая сторона.

Данные по ней извлекаются на свет в виде безобидного вопроса за столом переговоров, у партнеров открываются рты, следуют извинения или демарши — тут уж зависит от степени выдержки и воспитанности, — и все бросаются на поиски канала, по которому ушла информация.

Хотя, как это не может показаться странным, большинство разведчиков в каждой стране известны. Но не разоблачаются и не высылаются ни у нас, ни у них. Стороны понимают, что взамен провалившегося агента определят другого, которого надо будет еще найти, заблокировать. «Живые» агенты действуют под определенным присмотром, известны все их контакты, привычки, пристрастия, легче в этом случае подсовывать им и дезинформацию.

Жизнь лишь подсказывает, что в контрразведке, как и в любой другой сфере, главное — не наглеть. Не дергаться, когда идет чистая слежка, не уходить слишком часто «в отрыв», откровенно оставляя противника «с носом». Не трогать «ихних» у себя, потому что в ответ на разоблачение тут же последует подобное в стране противника: семидесятые годы, кстати, изобиловали такой порочной для разведки практикой, когда почти в один день высылали дипломатов той и другой стороны с наборами компромата. Так что это не разведчик проваливается, а его проваливают, когда это необходимо. И шелестят тогда по газетным страницам недоуменные сенсации — ах, сколько лет человек жил рядом, а оказался…

Не обо всех контрразведчиках, конечно, речь — только о первом их слое. Дальше идут другие отношения, и их лучше все таки не касаться, дабы даже случайной, безобидной вроде бы фразой не навредить тем, кто и сейчас рядом с кем то, ничего не подозревающим…

Все поняв, не стал выяснять отношения с Бесфамильным и Станислав Яковлевич. Хотя теперь, конечно, становилось ясно, что фамилия у него, видимо, есть. Но поступок майора встряхнул, напомнил главному военному советнику, где он находится и в какое время. Заставил отметить про себя, что обыденность притупляет чувства и нужно в самом деле иногда встряхиваться, пытаться смотреть на события с пристрастием. Не стал любопытствовать и насчет дуканщика: наш он все таки или «их». Главное, есть люди, которые этим занимаются и знают все.

Вызвал Ашима и при майоре, занявшемся в углу кабинета какими то бумагами, попросил особиста не трогать никого в городе. Тем более за время его отсутствия — планировался выезд в

Кушку, откуда Катичев рассчитывал вернуться только к ночи.

Необходимое послесловие. Вечером, возвращаясь в гарнизон, главный военный советник гарнизона получит из дивизии радиограмму: в Шинданде, лежащем чуть южнее Герата, предпринята попытка мятежа и захвата военного аэродрома. Комдив выслал на помощь летчикам батальон на бронетранспортерах. Мятеж удалось локализовать.

— Молодцы, — похвалил афганцев Катичев: вот уже они самостоятельно принимают решения, даже мятеж им не страшен.