Оперы и призраки. Страшные истории в буквах и картинках

Мало какой композитор может похвастаться такой долгой карьерой, как Рихард Штраус: 70 лет! За это время он прошел сложный путь от нежного юношеского романтизма первых произведений к просветленной философии поздних работ. Он начал сочинять в 1870-х, когда писали музыку Лист, Чайковский, Григ и другие гении XIX века. Его последние опусы созданы на излете 1940-х. Музыкальный мир к тому моменту изменился до неузнаваемости: композиторы-авангардисты совершали свои дерзкие открытия. А мир в целом переживал последствия страшной войны, которую вела Германия, родина Штрауса. Опероманы любят его работы за пышную красочность; однако некоторые слушатели, признавая гениальность музыки Штрауса, не готовы простить ему сотрудничество с нацистским правительством. Так или иначе, Рихард Штраус остается одной из ярчайших и важнейших фигур музыкальной истории.

Странные времена

«Саломея» написана на рубеже XIX и ХХ веков. Этот период в европейской культуре иногда называют «фин-де-сьекль» (fin de siecle), что переводится с французского как «конец века». Воздух рубежа столетий был напитан беспокойством, смятением и пессимизмом. Парадоксальным образом тревога сочеталась с тягой к изысканной красоте и утонченным, сладким удовольствиям. Все чувства – и радостные, и тяжелые – были взвинчены до предела. В искусстве возникали образы упадка и разложения. «Саломея», с ее хрупким балансом роскошного и омерзительного, – идеальное воплощение этой эпохи.

На чужом языке

Оскар Уайльд – один из величайших драматургов Британии – написал пьесу «Саломея» в 1892 году, больше чем за десять лет до создания оперы. Искусство эпохи фин-де-сьекль еще именуют декадентским (от фр. decadence – «упадок»). Французский можно считать языком декаданса: именно авторы из Франции довели эту эстетику до абсолюта. Неудивительно, что и Уайльд выбрал для своего произведения неродной для себя французский язык. А в основу оперы Штрауса лег немецкий перевод пьесы.

Кто мстит пророку?

Уайльд заимствовал историю Саломеи из Библии. Однако там иудейская царевна – эпизодический персонаж, у нее нет даже имени. «Во время же празднования дня рождения Ирода дочь Иродиады плясала перед собранием и угодила Ироду, посему он с клятвою обещал ей дать, чего она ни попросит. Она же, по наущению матери своей, сказала: “Дай мне здесь на блюде голову Иоанна Крестителя”», – пишет Евангелист Матфей. Важно, что в его рассказе Саломея просит о кошмарной награде по указке матери: Иродиада ненавидела Иоанна за то, что он прилюдно обличал ее дурной нрав и бесстыдство. В истории Уайльда и Штрауса логика совсем другая: голова нужна самoй Саломее, а вот почему – на этот вопрос должны ответить режиссер спектакля и мы с вами.