Опьяненные страстью

Любопытные зеваки завертели головами, глядя в ту же сторону, куда смотрела дама. Их взгляды привлек направляющийся к экипажу дворянин с пакетом моркови, пышные хвостики которой рассыпались ярко-зеленым плюмажем по модному сюртуку табачного оттенка.

Этому человеку не понадобилось проталкиваться сквозь толпу. Прохожие, с удовольствием наблюдавшие, как неотесанный торговец угрожает двум беззащитным женщинам, мгновенно сообразили, что расстановка сил изменилась, и испарились.

Джентльмен застыл словно пораженный громом, обнаружив посреди толпы собственную коляску, а в ней – хорошо знакомую ему юную леди в модном светлом платье и неизвестную монахиню.

– Ну и ну! Что здесь происходит?

– Эта девка обворовала меня! – заявил торговец, указывая пальцем на Мадлен. – Она украла репу!

– Я хотела заплатить, – подала голос в свою защиту Мадлен.

Несмотря на явное замешательство, дворянин быстро опомнился и перевел взгляд с перепуганной монахини на репу в сточной канаве.

– И опрокинула прилавок? Неудивительно. Подумать только, монашка на Пиккадилли! Явление столь же редкое, как зубы у курицы.

Сунув руку в карман, он выудил монету и швырнул ее торговцу.

– Проваливай, приятель! – И повернулся к даме в экипаже: – Черт побери, Оделия, я же просил не устраивать уличных скандалов!

– Негодяй сам пристал к нам, – надув губки, объяснила дама, – но, похоже, тебе все равно! – Она скрестила руки на пышной груди и отвернулась.

Притворная вспышка женского недовольства достигла цели. Покраснев от досады, молодой джентльмен швырнул в канаву морковный букет и жестом велел лакею открыть дверцу ландо.

– Теперь, сестра, можете идти куда вздумаете, – произнес дворянин, окинув Мадлен насмешливым взглядом.

Оделия тут же вмешалась:

– Ричард, дорогой, я как раз хотела подвезти ее!

С недовольным вздохом джентльмен устроился на сиденье напротив дам и, не оборачиваясь, кивнул кучеру.

Молодая дама расцвела чарующей улыбкой и протянула Мадлен руку.

– Мы еще не успели познакомиться. Меня зовут Оделия.

– А меня – Мадлен, мадемуазель.

– Француженка! – Молодой дворянин не отличался привлекательностью, но в число его достоинств входили явное богатство, крепкое здоровье и большие карие глаза. Он приподнял шляпу. – Я Ричард Болтри, барон Троун. Как поживаете?

– Bien, merci.[8] По-моему, жители Лондона очень добры – за исключением лавочника, – улыбнулась Мадлен.

– Ошибаетесь! – отрезал Болтри, лениво играя позолоченными часами-луковицей, украшенными эмалью. – В городе советую вам смотреть в оба. Здесь найдутся мерзавцы, готовые за пару грошей прикончить родную мать.

– Ричард! – укоризненно воскликнула Оделия. – Напрасно ты запугиваешь святую сестру!

– Что ты сказала? – Густые брови барона приподнялись. – Да, верно. Не принимайте мои слова всерьез, сестра. В Англии царит мир и порядок. – Он подмигнул Мадлен. – Повсюду стража. О большем невозможно и мечтать. И все-таки женщине не стоит появляться на улицах одной, без сопровождения. Это не подобает даже монахине.

– Я запомню ваш совет, месье.

– Я не прочь прокатиться по парку, – вдруг заявила Оделия.

Болтри недовольно нахмурился:

– Оделия, тебе же известно, как я отношусь к подобным развлечениям… – Но, взглянув на полуобнаженную грудь собеседницы, на которой платье держалось чудом, барон заранее почувствовал себя побежденным. – Надеюсь, ты не станешь настаивать? – почти грубо осведомился он.

Мадлен переводила взгляд с Оделии на барона. Джентльмен мрачно усмехался, дама нервно теребила холеными пальчиками оборку подушки. Мадлен не сразу поняла, что они затеяли бы ссору, не будь ее рядом.

Чувствуя себя непрошеной гостьей, она пробормотала:

– Если вас не затруднит, не могли бы вы высадить меня и объяснить, как пройти к Уайтхоллу?

Мгновенно утратив весь светский лоск, леди пронзительно свистнула, и кучер осадил лошадей.

– Дьявол! – выругался Болтри, метнув на Мадлен смущенный взгляд. – Прошу прощения, сестра, я забылся. Оделия, что такое?

Оделия ответила спутнику оскорбленным взглядом.

– Оставь нас вдвоем, Ричард. Я намерена прокатиться по парку.

– Одна? Или это только предлог? – Лицо барона побагровело. – Я не потерплю никаких свиданий у меня за спиной!

– Нет, не одна. – Оделия злорадно улыбнулась. – Я возьму с собой сестру Мадлен. – И она ободряюще потрепала Мадлен по руке. – Мне надо побеседовать с ней с глазу на глаз. Это разговор не для мужских ушей.

Смирившись с поражением, Ричард отдал кучеру краткий приказ, и тот подвел лошадей ближе к тротуару.

– Ради тебя я готов на все, дорогая, – недовольно процедил Ричард сквозь зубы и, приподняв шляпу, одарил дам улыбкой. – Стало быть, до вечера?

Глаза Оделии, оттенка зеленого яблока, сверкнули, и она кивнула.

– Ваш муж – на редкость добрый человек, – заметила Мадлен, когда экипаж тронулся с места.

– Он самый лучший мужчина на свете. – Оделия скромно опустила золотистые ресницы. – Только он мне не муж.

Мадлен вспыхнула, осознав свой промах.

– Прошу простить меня, мадемуазель! Но он был так… любезен с вами! Должно быть, вы влюблены в него!