Опьяненные зноем

— Так же, как всегда.

Внезапно он вскочил с постели. У Шарлотты перехватило дыхание. Он был великолепен! Стройный, смуглый, мускулистый… Больше она не могла и не хотела сдерживаться. Он приближался к ней легко и уверенно. Она почувствовала, как по ее телу разливается горячее желание. Когда он подошел, ей хотелось только одного — прижаться к нему.

Но Дункан остановился и расстегнул пуговицы на ее блузке, потом раскрыл блузку и освободил ее плечи, затем нашел на спине застежку и расстегнул лифчик. Одежда полетела на пол.

Шарлотта едва не задохнулась.

— Дункан…

— Ты все еще не веришь мне, Шарлотта? — спросил он, и она поняла, что его голос звучит резковато оттого, что он сдерживает себя. Он нашел застежку на ее юбке.

— Скажи мне, станет ли равнодушный мужчина думать о тебе, когда его жизнь подвергается опасности?

Она покачала головой. Ее грудь стала тяжелой, хотя была совсем небольшой. Дункан расстегнул молнию, и юбка с шуршанием упала на пол. Его пальцы уже стягивали с нее трусики вместе с колготками. Через несколько секунд она стояла перед ним обнаженная.

Больше ничего не надо было говорить. Они оба были готовы, давно готовы к тому, что должно было произойти — она с той минуты, как вошла в спальню, он — еще раньше, когда лег в постель, дожидаясь ее. Дункан протянул руки и обнял ее. Шарлотта упивалась ощущением его тела, ей казалось, что она слышит течение крови в его жилах.

Он чуть приподнял ее, его тело содрогнулось, руки крепко сжали ее, и она уткнулась головой в его плечо, наслаждаясь мгновением счастья.

Ей казалось, что от страсти и любви она разорвется на части. Это был миг, делающий жизнь драгоценной и стоящей того, чтобы жить. Впервые в жизни Шарлотта почувствовала, что не существует ничего, кроме простой красоты ее любви.

После того, как наступил последний, блаженный миг, они приникли друг к другу опустошенные и усталые. Ощущение покоя, которое не имеет отношения ни к месту, ни ко времени, снизошло на них обоих.

Шарлотта улыбнулась и подумала: "Покой без одиночества".

— У меня никогда еще не было ничего подобного, милая, — пробормотал Дункан.

— Я сделала тебе больно?

— Разве похоже, что мне больно?

— Честно говоря, да, — сказала Шарлотта, нежно дотрагиваясь до его разбитого подбородка. — Ты хотел сказать, что никогда еще не занимался любовью после драки?

— Ты только делаешь вид, что не понимаешь.

— Нет. Просто я плохо соображаю, когда ты рядом.

— Ты — маленькая плутовка, и ты отлично знаешь, что я имею в виду.

— Знаю?

— Я пытаюсь тебе объяснить, что еще никогда в жизни не чувствовал ни к одной женщине того, что чувствую к тебе.

Она внимательно посмотрела на него и накрутила прядь его темных волос на свой палец.

— И что же это за чувство, Дункан Толливер?

— Пока я уверен только в одном.

Его голубые глаза затуманились. Шарлотту снова охватило желание.

— В чем же? — спросила она чуть хрипловато.

Дункан перевернулся на спину, не выпуская ее из рук, так что теперь она оказалась сверху. Его руки принялись ласкать ее спину, бедра.

— В том, что хочу снова заняться с вами любовью, мисс Баттерфилд, — сказал он, и в глазах его заиграли огоньки. — Возможно, это самоубийственное желание, но тем не менее…

— Но твои ссадины…

— Лось сказал, что к утру все пройдет.

Шарлотта улыбнулась и подставила ему губы.

— В этой области я доверяю Лосю.

— Ммм… — ответил Дункан, — я тоже.

10

Утром, роясь в шкафу, Шарлотта вспоминала предрассветные часы, когда она лежала, тесно прижавшись к Дункану, а он шептал ей на ухо ласковые слова, обещания, а она что-то сонно бормотала в ответ. В полусне она наслаждалась тем, что рядом с ней человек, которого она любит. Это было восхитительное чувство.

А может, ей все это приснилось? Когда через несколько часов она проснулась, Дункана не было, и она не помнила, чтобы он говорил, куда, зачем и почему уходит. Осталось только смутное воспоминание о его глубоком тихом голосе, дыхании у ее уха.

Он даже записки ей не оставил.

Шарлотта нашла темно-синий костюм, который, как ей казалось, подходил для встречи с директором музея. Сердце подсказывало ей, что то, что произошло между ней и Дунканом, значило одинаково много для них обоих. Она это знала! Она в это верила!

Сунув ноги в лодочки и вдев в уши свои самые красивые серебряные сережки, Шарлотта осталась довольна собой, сочтя свой наряд достаточно деловым. Только взгляд у нее был сегодня, пожалуй, слишком томным.

— Выше нос! — сказала она своему отражению. — Ты же не собираешься заключать сделку с мужчиной, который водит машину за сорок восемь тысяч долларов! — а про себя добавила: "Да еще ухитряется вляпаться в такую историю, когда эту его драгоценную машину разбивают".

И все же, думая о Дункане, Шарлотта начинала невольно улыбаться. Оставалось только надеяться, что сегодня с ним ничего не произойдет…

— Кого я обманываю? — пробормотала она.