«Опять дурацкие вампиры!..»

Ладно, теперь продвижением и осмотром коридора занимались профессионалы – наши охранники. Уж не сомневайтесь – делать это они явно умели. Мы все, то есть штат «учёных», только «болели» за их спинами, любуясь в мониторы на прекрасно освещённое пространство галереи размером пять на восемь футов, наблюдая буквально каждую трещинку и камушек через объективы с прекрасной разрешающей способностью, и тихо радуясь тому, что нам на голову уж точно ничего не грохнется.

Проход причудливо извивался под пирамидой, описывая какую-то сложную спираль под всей её площадью, то круто поднимаясь, то спускаясь к самому дну фундамента. Хорошо хоть, «Свордс» мог ходить и по ступенькам. Но кабель ему всё равно тоже приходилось тащить за собой – камни напрочь глушили сигналы радиоуправления.

Ярдов через шестьдесят после первой ловушки этот дорогущий «стальной воин» провалился в каменный мешок с острыми кольями на дне.

От этого он практически не пострадал, но зато все археологи, да и наши, да и сам Лесли оказались здорово напуганы, и гудели, словно рой потревоженных пчёл: все наперебой вспоминали и Индиану Джонса, и Лару Крофт – мол, такое видали только в кино, а реальные «пирамидные» ловушки обычно – только красивая сказка. А вот нет.

Однако в коридор пришлось-таки лезть: разумеется, вначале нашим землекопам. Чтобы спасти, значит, несчастного робота. Да и мост соорудить для продвижения дальше.

Каркас сделали из стволов, и даже доски настелили, чтобы, значит, никто не грохнулся сдуру или сослепу – Эд страдал, оказывается, куриной слепотой. Странновато для археолога. Зато видеокамеры и приборы ночного видения ей уж точно не страдали – ещё ярдов через пятьдесят они выявили какие-то странные дырки в стенах. Мои предположили, что это – для ядовитых стрел, но Хуч пытался доказать, что это для вентиляции. Не очень-то все ему поверили – чего тут вентилировать-то?!..

Но робот остался невредим, и поехал дальше.

Ещё ярдов через пятьдесят спусков, подъёмов и бесконечных поворотов, блуждая по мрачному лабиринту с развилками и переходами, мы с ним добрались, наконец, (вернее, подъехали) ко входу в погребальную камеру. И – хотите верьте, хотите – нет, но пробка из камней была тут как тут. Ага, майя подстраховались.

Нет, эти основательные индейцы мне определённо нравились…

Всё равно пришлось ждать, пока честно выполнившего свой долг армейского служаку не перенесут обратно через мост у ямы, и не разберут, и не вытащат из колодца у бока каменной громады – а то бы в проход коридора и не пролезть. А ещё пришлось выкопать приямок у этого самого входа, ну, где наша шахта-то была пробита к коридору, и перетащить насос туда – грунтовая вода всё-таки просачивалась: и через пробку, и так. И всё равно: каждые сутки этот приямок был полнехонек – до самого входа в проход. Так что если бы, скажем, насос сдох, вся бригада, отправившаяся за сокровищами, рисковала утонуть. Ну, не сразу, конечно, а суток так через десять. Но боялись-то все археологи не этого, а только того, чтобы, значит, не испортились артефакты, мать их. Потому что никто не сомневался: уж теперь-то!..

Даже Надя стала какая-то взвинченная, и тарахтела, что твоя сорока – чуяла, видать, общий настрой.

Снова лично Эд и оба его аспиранта были в первых рядах. Вскрыли, наконец, то, за чем так долго охотились. Все камни из очередной трехфутовой пробки вытащили наружу. И первым внутри, конечно, побывал мой оставшийся целым газоанализатор, и видеокамеры – обычная, с прожектором, и ночного видения. На длинном шесте.

Ничего подозрительного – в смысле ловушек и ядов. Но и сногсшибательного – в смысле находок.

В центре погребальной камеры размером ярдов шесть на четыре, стоял простой саркофаг из тёмного камня. Был он примерно полтора ярда на полтора, да в длину ярда два с половиной. Над каменной же крышкой, толщиной дюйма в четыре, сверху, как обычно, ступенями, сходился сводчатый потолок. И больше в камере ничего не было.

Если, конечно, не считать высеченных на стенах барельефов и дурацких – это я так сказал – рисунков. Однако никто из археологов не спешил заходить в эту камеру. Они первым делом принялись расшифровывать свеженькие фотографии этих самых надписей и барельефов, и всё время сравнивали их с какими-то, уже бывшими у них. Я так понял, что всё же они знали об этом месте побольше, чем прикидывались. А на вопросы у них было заготовлено что-то вроде «легенды»: дескать, тут покоится родоначальник династии таких-то и сяких-то потомков солнца, и прочая и прочая. Словом, первый подлинный император майя. Который затем почему-то был свергнут своим же сыном, и его имя было, типа, вычеркнуто из всех хроник, и все записи, даже высеченные на камнях, были посрублены…

Ага, я тоже не поверил в эту хрень. Тем более, что по их словам выходило, что всему этому добру почти двадцать шесть веков. Что за чушь – да ведь тогда даже и Иисус Христос ещё не родился! Какие уж тут майя… Ладно, мне-то что с этого!