Опять в прошлое?!

Преображенский полк был одним из старейших пехотных полков Императорской России, наряду с Семеновским полком. Он служил подразделением жандармерии государственной тайной канцелярии, первой тайной полиции России, возглавляемой еще князем Федором Ромодановским. Полк входил в состав Первой бригады Первой гвардейской пехотной дивизии, дислоцированной на Фонтанке в Санкт-Петербурге. Преображенский полк отличился во время Великой Северной войны, Отечественной войны с французами и Русско-турецкой войны. За помощь в захвате престола Екатерина Вторая объявила Преображенский высшим в порядке воинского старшинства. После одна тысяча восемьсот семьдесят четвертого года рядовые Преображенского полка были в основном призывниками, обязавшимися прослужить три года в действующей армии и пятнадцать лет в резерве. Для Преображенского полка призывников отбирали по росту и светлым волосам, а в Третьей и Пятой ротах носили бороды. Полк состоял из четырех батальонов, каждый из трех рот, и при том первые три батальона из линейных (предназначались для действий в сомкнутом строю для окончательного штыкового удара), а четвертый из стрелковых рот. По сути лейб-гвардии Преображенский полк был личной охраной императора и его семьи.

Необычной особенностью Преображенского полка было то, что в его состав входил небольшой отряд моряков. Предназначенный в ознаменование периода правления Петра Великого, когда полк служил на борту корабля в качестве временной морской пехоты, это подразделение предоставляло гребцов членам Императорской семьи при посадке на церемониальные баржи на Неве. Матросы Преображенского носили военно-морскую форму, отличавшуюся оранжевыми полосками на шейном воротнике.

Полком командовал генерал-майор Свиты Озеров Сергей Сергеевич, он был популярен среди офицеров полка как коренной преображенец, вся служба которого была связана с полком. Строев получил назначение в первый батальон, к казармам его доставила пролетка. Двигаясь от Дворцовой площади на улицу Миллионную мимо Зимнего дворца с его Новым Эрмитажем, пролетка пересекла Зимнюю канавку (канал, соединяющий Дворцовую набережную и набережную реки Мойки) и остановилась около строгого здания, в котором и располагались казармы первого батальона. Отсюда преображенцы отправлялись на караульные посты внутри дворца, для чего был сооружен закрытый переход.

Дежурный офицер провел Строева к командиру батальона и полковник, ознакомившись с документами подпоручика, узнав что дворянство получено совсем недавно, до этого его новый офицер был в крепостных, поморщился и сквозь зубы отдал приказ — Господин подпоручик, командир второй роты поступил в академию и на ваше счастье в полку образовалась свободная вакансия. Капитан Палибин! — стоявший неподалеку офицер в очках и с завитыми вверх кончиками усов с выбритым подбородком щелкнул каблуками — Представите подпоручика его роте и объясните его обязанности. Свободны!

Так и началась служба Андрея в гвардии. В трех кварталах от казарм сдавалась двух-этажная квартира, первый этаж которой Олеся собиралась использовать под врачебный кабинет, а вот две комнаты на втором этаже прекрасно подходили под гостинную и спальню. Были осмотрены уже два десятка квартир. Аренда квартиры из трех — пяти комнат стоила пятьсот — одна тысяча рублей в год.

В Санкт-Петербурге жильё арендовало больше девяноста процентов населения города. В собственных домах жило лишь три-пять процентов горожан. И это не только квартиры домовладельцев и дворников, но и одно-двухэтажные деревянные дома на городских окраинах, которые в Петербурге еще в конце девятнадцатого века составляли половину всех городских зданий. Около трех процентов населения жило в «казённых» домах, то есть, в домах, принадлежавших учреждениям, предприятиям, институтам и предоставляемых высшим служащим бесплатно. Основной массой домов владели частные лица — домовладельцы. Прочие дома, около двенадцати процентов, принадлежали юридическим лицам: казне, церкви и монастырям и примерно по одному проценту — благотворительным обществам и промышленным товариществам, городским и сословным учреждениям.

Утверждение о том, что коммуналка — это феномен советский, является заблуждением. Процентов восемьдесят квартир в дореволюционном городе были мини-отелями: человек снимал целую квартиру, однако это для него было дорого — и часть комнат он сдавал жильцам. А если ему надо было больше денег, и квартира была совсем плохая, то он сдавал углы. Таким образом, в одной комнате жили по нескольку человек. Стоимость аренды однокомнатной квартиры была от ста пятидесяти рублей в год до трех тысяч за квартиру в одиннадцать и более комнат.