Опять вы, Иможен? Ну и наломали вы дров, инспектор. Ее все любили

И Мортлок еще целую неделю жил затворником. Лишь донесение из Уотфорда, касавшееся миссис Гендерсон, внесло некоторое оживление в его будни. Проводившие опрос полицейские услышали только похвалы в адрес Джойс — как от соседей, так и от ее коллег. Никогда, ни единого раза преподавательница не выражала никаких навязчивых или странных идей. Короче, ничего такого, что могло бы поразить окружающих. Это лишало почвы предположения Болтона, и Мортлок остался доволен. Утром в субботу миссис Гендерсон вновь вызвала его к телефону.

— Алло? Мистер Мортлок?

Крис так обрадовался, что не сразу смог заговорить.

— Мистер Мортлок? — с тревогой повторила Джойс.

— Да. Извините меня, миссис Гендерсон… Надеюсь, ничего серьезного не произошло?

— Еще одно письмо с утренней почтой.

— О!.. Ваш муж знает?

— Нет.

— Не принесете ли вы мне это письмо в тот же бар, где мы виделись на прошлой неделе… около пяти часов?

— Это слишком рано. Я должна дождаться Бенни… Помните? Того мальчика… Не хочу оставлять мужа одного… может быть, в шесть?

— Договорились, в шесть часов, миссис Гендерсон…

— Спасибо.

— Миссис Гендерсон…

— Да?

— Я… я очень рад… вас снова слышать.

Джойс не успела ответить — инспектор быстро повесил трубку.

Крису казалось, что эта суббота никогда не кончится. С каждым часом он нервничал все сильнее. Наконец время подошло к половине шестого, и полицейский, надев шляпу, поспешил на Нортумберленд-авеню.

Джойс Гендерсон была явно напугана по-настоящему. Ее лицо выглядело усталым и еще больше осунулось. Увидел бы Болтон ее в таком состоянии — уж, наверное, отказался бы от своего предубеждения, подумал Крис.

Молодая женщина протянула инспектору письмо. Пальцы ее заметно дрожали.

— Прошу вас… Успокойтесь… здесь вам ничто не угрожает. По крайней мере тут нет никакой опасности. Возьмите же себя в руки, прошу вас, пожалуйста…

Она машинально выпила большой глоток заказанного Крисом виски. Под действием алкоголя к лицу прилила кровь, и Джойс закашлялась. Отдышавшись, она сквозь слезы пробормотала:

— Что… что это?.. Очень крепкое!

— Вам и требовалась хорошая встряска. Ну как, полегчало немного?

— Да. Благодарю. Я веду себя как дура…

— Не сказал бы.

Полицейский прочел короткую записку: «Вас предупреждали, но вы не послушались. Пеняйте на себя. Это вы его приговорили».

Что бы ни думал суперинтендант, шутник, даже самый злонамеренный, никогда не дошел бы до такого.

Увидев в окошко посыльного, остановившегося перед домом Гендерсонов, миссис Рэмсдом удивилась, что «Гроверс энд К°» доставляет заказы в субботу вечером. Глубоко приверженная традициям, старая дама сожалела, что молодое поколение мало-помалу отходит от дедовских обычаев. В следующий раз, когда отправится за покупками в бакалейный магазин «Гроверс энд К°», она громко выскажет свое мнение на сей счет. Не говоря уж о неподобающем внешнем виде посыльного — эти рыжие усы и темные очки! Ну прилично ли посыльному носить темные очки? Миссис Рэмсдом сочла это в высшей степени неуместным, ибо, разговаривая с человеком, предпочитала видеть его глаза. И даже в том случае, когда до собеседника ей не было никакого дела… Поэтому старая дама внимательно следила за посыльным: тот в сдвинутой набекрень фирменной каскетке сошел со своего трехколесного мотороллера и толкнул калитку в сад Гендерсонов. Миссис Рэмсдом возмутилась бесцеремонностью нынешних служащих: для чего дверь, коли ее не берут в расчет? Мистер Гендерсон, надеялась она (поскольку видела, как миссис Гендерсон ушла), выскажет этому невеже все, что думает о нем. Но тут ее изумление превысило крайние пределы: странный посыльный вытащил из кармана связку ключей, выбрал один, нагло вставил его в замок, повернул и решительно вошел. Миссис Рэмсдом чуть не позвонила Ларри Гендерсону, чтобы посоветовать держаться с таким наглецом посуровее, но рассудила, что на свете немало злых языков, которые станут утверждать, будто она сует нос в чужие дела. Пожалуй, эта чума, мисс Хеллоуэй, еще начнет судачить, будто у нее, миссис Рэмсдом, нет других забот, кроме как следить за соседями. И, преисполнившись глубокого отвращения к ближним, старая дама снова вернулась в кресло и поведала своему коту Дизраэли III все, что думает о нынешнем ужасном мире.

Мортлок вертел в пальцах письмо, полученное миссис Гендерсон. Ах! Если б не ужасающее упрямство Болтона… Джойс робко спросила:

— Вы думаете… они выполнят свои угрозы?

В первую секунду Крису захотелось солгать, но он не осмелился. По мнению инспектора, миссис Гендерсон заслужила право все знать.

— Откровенно говоря, не знаю.

— Это ужасно… Если… если с Ларри что-нибудь случится, я себе этого не прощу!

— Нет, миссис Гендерсон, коли с вашим мужем и впрямь случится несчастье, это будет его, и только его вина! Ему следовало бы больше доверять полиции. Обратись он к нам официально, никто не посмел бы ничего предпринять…

— Вы, несомненно, правы…

— Разумеется! Пусть только мистер Гендерсон заговорит, и, клянусь вам, я спасу его!

Джойс, по-видимому, колебалась.

— Если б я была уверена…