Описание Каспийского моря...

Мансуръ-Ханъ былъ отъ Шаха Персидскаго Губернаторомъ въ Кандагар, когда Миръ-Вейсъ, родомъ Авганецъ, сталъ появляться, и отъ Шаха, по представленію Хана, поставленъ былъ надъ всми Авганцами главнымъ командиромъ. Послдовавшій: за Мансуромъ въ Губернаторств Грузинской Князь, Джюрджи Ханъ, не имлъ толь добраго мннія о Миръ-Вейсъ, потому что по прибытіи своемъ въ Кандагаръ примтилъ, что Миръ-Вейсъ наполненъ бунтовскими намреніи, и для того, наблюдая истинную врность къ Шаху, отршилъ онъ его отъ команды. Миръ-Вейсъ пошелъ въ Испагань жаловаться на Джюрджи Хана, которой напротивъ того приносилъ и свои жалобы, съ представленіемъ, чтобъ сего безпокойнаго человка удержали въ столиц, въ противномъ случа пребываніе его въ Кандагар можетъ произвесть худыя слдствія. Однако Миръ-Вейсъ сыскалъ милость у скопца, Ахмуда Агай Хадце, бывшаго тогда государственнымъ казначеемъ, и чрезъ то онъ прежней свой чинъ паки получилъ. Сему опредленію Джюрджи Ханъ противился, потому что не могъ онъ покинуть принятаго на Миръ-Вейса подозрнія. По вторичнымъ его представленіямъ пошелъ Миръ-Вейсъ ко двору въ другой разъ. Министровъ Шаха задаривъ, опять выходилъ онъ милостивой себ указъ, которому Джюрджи Ханъ противиться не преставалъ. Но какъ Миръ-Вейсъ пришелъ въ третій разъ въ Испагань, и его подарки паки отъ всхъ Ханскихъ жалобъ его защитили: то не смя возвратиться въ Кандагаръ, предпріялъ онъ путь съ дозволенія Персидскихъ Министровъ, на поклоненіе въ Мекку, а Шахъ похалъ тогда въ Хоразанъ.

Губернаторы въ Кандагар содержали по старинному обыкновенію 12000 человкъ Тюфенцовъ, то есть мушкатеровъ, на Шаховомъ жалованье, для защищенія сего пограничнаго города. Но Джюрджи Ханъ сверьхъ того имлъ при себ еще до 4.000 человкъ Грузинскаго войска, между коими и Тюфенцами частые произходили ссоры. Джюрджи Ханъ, принявъ сторону своихъ земляковъ, представлялъ Хану: что Тюфенцы не нужны; можно лучше надяться на Грузинцовъ. И какъ не трудно ему было получить на то соизволеніе отъ двора; то Тюфенцы отставлены, а Грузинцы стали такъ своевольны, что чинили Авганцамъ разные великіе обиды. Въ самое то время возвратился Миръ-Вейсъ изъ Мекки, и слышавъ что произходило въ его отечеств, допущенъ былъ до Шаха, въ Хорзан еще пребывающаго, цловать ему ноги, причемъ получилъ онъ случай принести на Джюрджи Хана жалобу, что онъ такъ худо поступаетъ съ Авгвнцами. Посланной къ Джюрджи Хану указъ для пресченія оныхъ ссоръ ничего не дйствовалъ. Дла остались въ прежнемъ состояніи, и какъ Миръ-Вейсъ не переставалъ жаловаться, такъ и Губернаторскіе представленія вс на томъ окончили: чтобъ Миръ-Вейсу возвратиться въ Кандагаръ не дозволять; его де пребываніе произведетъ великіе мятежи, и Шахъ опасаться иметъ чтобъ чрезъ него не лишиться Кандагара. Коль бы счастлива была Персія, естлибъ въ Испаган послдовали сему совту, а подкупленные новыми подарками придворные служители не выходили бы указу, чтобъ Миръ-Вейсу прежней его чинъ былъ возвращенъ. Притомъ нкто изъ знатнйшихъ Министровъ Шаха писалъ къ Джюрджи Хану: чтобъ онъ, по крайней мр ему въ угожденіе, милостиве поступалъ съ Миръ-Вейсомъ, что имло желаемое дйствіе. Ибо съ того времени полагалъ Джюрджи-Ханъ надежду на Миръ-Вейса, и оказывалъ ему надлежащее его по чину почтеніе.

У Джюрджи Хана былъ племянникъ Алексинъ Мирза именемъ, внукъ его брата. Сего опредлилъ онъ полководцомъ Кандагарскихъ войскъ. Пришло извстіе, что нкоторой народъ, Блутцы, взбунтовался. Алексинъ пошелъ туда съ войскомъ, и укротилъ мятежниковъ. Когда, онъ возвращался, то Джюрджи Ханъ похалъ ему на встрчу, хотя и никакой Губернаторъ [Беглербегъ] обыкновенно не оставляетъ порученнаго города. Миръ-Вейсъ былъ въ Ханской свит съ двумя или тремя стами Арганцовъ, на которые онъ совершенно могъ надяться. За три мили [Агачь] отъ Кандагара ночевалъ Ханъ въ своемъ саду, близь котораго находились нкоторые Миръ-Вейсовы деревни. Тогда казалось сему хитрому человку, что удобной есть случай къ произведенію въ дйствіе давно предпріятаго имъ намренія къ снисканію высочайшей себ власти убіеніемъ Джюрджи Хана.

Онъ началъ дло съ знатнйшими служителями Хана, коихъ онъ поутру рано, яко бы по Шахову указу, забрать и убить веллъ. Потомъ четыре или 500 человкъ Авганцовъ обступили садъ, въ которомъ Ханъ стоялъ. Донесли Хану, что зделалъ Миръ-Вейсъ; но Ханъ тому не врилъ, и тхъ уговаривалъ, кои Миръ-Вейсу противиться хотли. Между тмъ нкоторые изъ Миръ-Вейсовыхъ людей взлезли на кровлю Ханскихъ покоевъ, и проломавъ оную, самого Хана застрлили.