Немного прежде атаки Вице-Короля на Раевского Наполеон поставил более 400 орудий. Под их защитой густые колонны пехоты и конницы возобновили напор на Князя Багратиона. Более 300 соединенных с нашей стороны орудий и сближенный резерв приготовились принять неприятеля, дали ему подойти и открыли жесточайший огонь; но Французы смело стремились вперед и даже вынудили похвалы у самого Князя Багратиона. Когда один Французский полк, осыпаемый картечами, продолжал идти без выстрела, неся ружья под курок, Князь Багратион воскликнул: «Браво!» Видя, что пушечный и ружейный огонь не останавливали неприятеля, он приказал выступить к ним навстречу. Весь фронт наших колонн левого крыла двинулся в штыки. Завязался кровопролитнейший ручной бой, где истощились все усилия храбрости. Нельзя было различить Французов от своих. Конный, пехотинец, артиллерист – в пылу сражения все перемешались; бились штыками, прикладами, тесаками, банниками; попирая ногами падших, громоздились на телах убитых и раненых. Некоторые неприятельские всадники, увлеченные запальчивостью, захвачены даже в наших гвардейских полках. Одни только резервы оставались с обеих сторон в отдалении, неподвижны. Черепок чиненого ядра ударил Князя Багратиона в правую ногу и пробил переднюю часть берцовой кости. Боготворимый войсками, он хотел утаить от них боль и превозмочь ее, но течение крови изменило ему. Зрение его помрачилось; он едва не упал с лошади. Удаляясь с поля славы, Князь Багратион беспрестанно обращал взор на место сражения. Коновницын, оставшись после него старшим, послал к Раевскому, пригласить его в Семеновское для принятия команды. Раевский отвечал, что не может отлучиться, не отразив сперва направленной на него атаки Вице-Короля, и просил Коновницына действовать сообразно с обстоятельствами, присовокупляя, что не замедлит приехать после того [266] . Между тем Князь Багратион, не успев еще выехать из-под неприятельских выстрелов, заботился о распоряжениях, посылал к Коновницыну узнавать о происходившем и останавливался в ожидании ответа.