Описание Отечественной войны в 1812 году

Три дня провел Наполеон в Петровском дворце, которого даже стены были согреты от огня [358] , пожиравшего столицу, терзаемую в то время всевозможными злодеяниями. На пятые сутки не существовало и четвертой части Москвы. Стоял только обезображенный, ограбленный, дымящийся остов столицы. Пожар утихал, курились пепелища: громада золы, в окружности на 50 верст. В иных местах вспыхивал пламень, а в других, как червь по человеческим костям, превращающимся в прах, пробирался огонь по обгоревшим, разрушившимся зданиям. В таком положении предстала Наполеону Москва, когда 7 Сентября возвращался он туда из Петровского дворца. В ненастный, холодный день ехал он мимо расставленных в вязкой грязи биваков и огней, где горели мебель, двери домов, оконные рамы, образа. Вокруг, на мокрой соломе, на роскошных креслах и шелковых диванах, валялись солдаты и офицеры, покрытые дымом и кровью. У ног их лежали ткани, меха, священнические одеяния, церковные сосуды, служившие для варения лошадиного мяса. В Тверском предместье и в средине города Наполеон едва мог переводить дыхание в смрадном воздухе. Вместо улиц тянулись бесконечные ряды труб и печей. Из роскошной, гостеприимной столицы Москва обратилась в бивак двадцати народов. Дорогой Наполеон встречал солдат с награбленной добычей, которую несли они сами или тащили Русские, вынужденные к тому врагами. Кучами стояли солдаты у погребов догоравших домов и у церквей, выламывая в них двери. К ногам Наполеона падали выбрасываемые из окон полусгоревших зданий мебели, картины, зеркала. На площадях и улицах продавали солдаты свою добычу, выменивали ее на вещи маловесные и пригоршнями давали серебро за небольшое количество золота, надеясь легче уложить его в ранцах. На грудах колониальных товаров, на бочках вина, тюках товаров сидели Французы и союзники их, предлагая уступить похищенную добычу за кусок хлеба. Другие, лишившись чувств от крепких напитков, валялись полумертвые на улицах, рядом с обгоревшими трупами товарищей и конским падалищем. Встречал Наполеон и Русских. Жертвы плена или голода, скитались Москвичи по огородам и по горевшим садам, питаясь истлевшим быльем, скребли землю, в надежде найти овощи, или ныряли в реку добывать потопленный хлеб.

Наполеон остановился опять в Кремле. Все ворота, за исключением двух, завалили наглухо. Для охранения Кремля употреблялись самые строгие меры осторожности, как будто ежеминутно опасались нападения. Вот приказ, отданный по гвардейскому корпусу в день возвращения Наполеона в Москву: «Гвардии расположиться по-прежнему в Кремле. Всякий день наряжать в караул один полк; у каждых из двух отпертых ворот ставить по 106, а у заваленных по 8 человек. Ни под каким предлогом не впускать ни одного Русского, если он будет даже сопровождаем офицером Императорского штаба или придворным лакеем, выключая только тех Русских, которых Император сам потребует к себе. Стрелять по Русским, если кто из них, несмотря на запрещение, будет пробираться в Кремль. Патрулям ходить по Кремлю беспрерывно, поставить цепь часовых по стенам и отводные караулы на углах. Денно и нощно отправлять службу, как делается в виду неприятеля». Через несколько дней вышло следующее дополнение к приказу: «Всякий день, в 4 часа пополудни, отправлять из двух незаваленных ворот по 40 человек, всю ночь находиться им вне Кремля, выставлять часовых и посылать частые патрули, чтобы никто не мог приблизиться к Кремлю, не быв замечен и узнан» [359] . Сколь ни велики были предосторожности, но один из наших соотечествеников – кто и с каким намерением, неизвестно – вошел однажды в Кремль. Это случилось ночью с 11 на 12 Сентября, как видно из приказа об арестовании офицеров, бывших тогда в карауле [360] . Соборы Успенский, Благовещенский и Архангельский, уже разграбленные во время пожара, были обращены в казармы. В церквах Спаса на Бору и Николая Гостунского хранились овес, сено и солома для Наполеоновых лошадей. В Сенат и Оружейную Палату сваливали жизненные припасы, привозимые из окрестностей Москвы. От гвардейской кавалерии посылали всякий день на фуражировку, и, по оказавшемуся вскоре недостатку в сене и овсе, люди возвращались с навьюченными на лошадях немолочеными снопами ржи. Некоторые биваки в Кремле были построены из больших местных образов.