Князь Кутузов немедленно отправился из Сморгон, коль скоро получил донесение о занятии Вильны, им очень любимой; он обыкновенно называл ее своей «доброй Вильной», быв в ней дважды Военным Губернатором, в первый раз при Императоре Павле, удостаивавшем его, как и Великая Екатерина, особенным благоволением, а в другой раз в 1809 году. 30 Ноября, в 8-м часу вечера, Фельдмаршал приехал в Вильну и был встречен у заставы Комендантом и конным конвоем, а в замке Чичаговым. Мгновенно произошла в главной квартире разительная перемена против того, что привыкли мы видеть от самой Москвы. Вместо разоренной деревушки, наполненной одними кочевавшими в ней военными и должностными людьми, вместо крестьянской избы, куда вход бывал прямо из сеней и в которой видали Князя Кутузова на складных креслах, облокоченного на планы и карты, борющегося с первым полководцем нашего века, явился замок, вокруг заставленный каретами, колясками, санями. Толпы дворян и чиновников в губернских Русских мундирах, пленные генералы и офицеры всех Держав, иные на костылях, страждущие, бледные, другие бодрые, веселые, депутаты университета, города, Еврейских кагалов, поэты с одами – все теснились на крыльце, на лестнице и в залах Фельдмаршала. В театре давали представление; на сцене сияло ярко освещенное изображение Кутузова, с надписью: «Избавителю Отечества».