Описание Отечественной войны в 1812 году

Смоленские и Московские страдальцы были близки к сердцу Государя. В Смоленскую губернию отправлен Сенатор Каверин, с Высочайшим повелением: «войдя в рассмотрение необходимых надобностей разоренных от неприятеля жителей, принять немедленно всевозможные меры к отвращению главнейших их недостатков, не останавливаясь, хотя бы на то потребны были и немалые суммы, лишь бы токмо доставлены им были необходимые пособия, сделав также положение и в рассуждении их облегчения в исполнении общих повинностей». О несчастнейших из Московских страдальцев повелел Государь доносить прямо Себе и писал Графу Ростопчину:

«Обращая печальный взор Наш на пострадавшую от руки злобного неприятеля Москву, с крайним сожалением помышляем Мы об участи многих потерпевших и разоренных жителей ея. Богу так угодно было. Неисповедимы судьбы Его. Часто в бурях воссылает Он нам спасение и во гневе являет милость Свою. Сколь ни болезненно Русскому сердцу видеть древнюю столицу Нашу большей частью превращенную в пепел, сколь ни тяжко взирать на опаленные и поруганные храмы Божьи, но не возгордится враг наш сими своими злодействами: пожар Москвы потушен кровью и его. Под пеплом ее лежат гордость его и сила. Из оскорбленных нечестивой рукой его храмов Божиих изникла грозная и праведная месть. Уже руки, наносившие зло России, связаны; уже обращенный в бегство неприятель, предав на посечение тыл свой, льет кровавые токи по следам своим. Глад и смерть текут за ним. Быстрота стоп не помогает ему. Долгота пути приводит его в отчаяние. Россия видит сие, и вскоре с радостью увидит вся Европа. И так, хотя великолепную столицу Нашу пожрал несытый огонь, но огонь сей будет в роды родов освещать лютость врагов и Нашу славу. В нем сгорело чудовищное намерение всесветного обладания, приключившее только бедствий всему роду человеческому и приготовлявшее столько же зол пред будущим родам. Россия вредом своим купила свое спокойствие и славу быть спасительницей Европы. Толь знаменитый и достойный храброго народа подвиг исцелит и не даст ей ран своих чувствовать. Между тем, обращая попечительное внимание Наше на пострадавших жителей Московских, повелеваем вам немедленно приступить к призрению их и к поданию нуждающимся всевозможной помощи, возлагая на вас обязанность представлять Нам о тех, которые наиболее претерпели».

На пепелища городов возвращались и гражданские начальства. По прибытии своем на места не скоро могли они заняться исполнением должностей своих, потому что здания присутственных мест, архивы и дела находили большей частью сожженными. Первоначальным действием губернских и уездных начальств препятствовало также разорение почтовых станций, отчего происходила медленность в пересылке предписаний и получении донесений. Во всем очищенном от неприятеля крае спешили учреждать почтовые сообщения. При оскудении обывателей лошадьми дело сие сопряжено было с большим трудом. Одной из первых забот Правительства было восстановление богослужения и возвращение церквам пастырей. Государь велел отправиться в Смоленскую и сопредельные ей губернии Члену Синода, Архиепископу Феофилакту, для употребления всех возможных усилий к приведению епархиии, по всем их частям, в надлежащее устройство. О действиях своих Архиепископ обязан был доносить еженедельно Синоду. В Высочайшем, данном ему рескрипте между прочим сказано: «Молю Бога, да ниспошлет вам силы ко славе имени Его, к пользе служителей алтаря, к обрадованию сынов Православной Церкви».

Оживала и Москва, пораженная рукой извергов, стряхивала с себя пепел и прах, возносила поседевшую главу свою из развалин. Долго надобно было очищать ее от всяких мерзостей, которыми иноплеменные пришельцы ее наполнили. Для уборки хлама и нечистоты в церквах, общественных зданиях и улицах, кроме наемных людей, употребляли исправлявших во время занятия неприятелями Москвы полицейские и другие должности. Вокруг них ставили команды для охранения их от негодования народа. Немалого труда стоило очистить Москву от мертвых трупов, лежавших не только на поверхности земли, но в погребах, колодцах и потаенных местах. В уездах Московской губернии и в Москве человеческие трупы и падаль предаваемы были сожжению. Кроме зарытых в ямы и значительного количества отправленных на нашатырные заводы, сожжено в Москве зимой 1812 года человеческих трупов 11 958 да конских 12 576 [645] .