Описание Отечественной войны в 1812 году

Близость вторжения Наполеона в пределы России не была сокрыта от Государя. Его Величество знал, что на великое пространство левого берега Немана налегли, как черные тучи, войска неприятельские и что в самом скором времени хотел Наполеон переправляться. 10 Июня Государь писал Графу Салтыкову: «Ежечасно ожидаем быть атакованы. С полной надеждой на Всевышнего и на храбрость Российских войск, готовимся отразить неприятеля». Прошел еще день. Настало 12 Июня. Поутру Император получил донесение о намерении неприятелей переходить немедленно через Неман. Тотчас велено: Платову ударить во Фланг их, как скоро они переправятся[39]; Князю Багратиону поддерживать Платова[40]; Литовскому Военному Губернатору отправить из Вильны внутрь Империи казенные деньги, архивы, планы[41]. Три повеления сии начинались следующими словами, которые совершенно опровергают укоренившееся ложное мнение, будто Наполеон застал нашу армию врасплох: «Все силы Наполеона сосредоточены между Ковно и Меречем, и сего числа ожидается переправа неприятеля чрез Неман».

Для прочих лиц, находившихся в главной квартире, близость неминуемой войны была тайной. Даже окружавшие Государя не знали, что уже пробил час развязки. Как глубокая тишина предшествует бурным явлениям природы, так в самый день 12 Июня, когда должно было совершиться одно из величайших по своим последствиям событий, в Вильне все было спокойно. Проведя несколько недель в тщетном ожидании нашествия неприятельского, привыкли к мысли, что еще не скоро грянет военная гроза. Скучая единообразной жизнью, Генерал-Адъютанты просили Его Величество удостоить Своим присутствием приготовленный ими в тот день бал в Закрете, загородном доме Генерала Беннигсена. Император принял приглашение. Во время бала приехал курьер с донесением, что неприятели наводят мосты на Неман. Министр Полиции Балашев, к которому явился курьер, тихонько доложил Государю о полученном известии. Император приказал Балашеву хранить его в тайне. Бал длился еще около часа. Никто не догадывался о важности привезенного донесения.

Большая часть ночи с 12-го на 13-е проведена Государем в трудах и без сна. Ему одному предлежало подъять исполинское бремя защиты Империи и прав человечества. Сперва занимался Государь с Главнокомандующим 1-й армии Барклаем-де-Толли, который был и Военным Министром. По выходе от Его Величества Барклай-де-Толли писал ко всем корпусным командирам следующее: «Неприятель переправился близ Ковно, и армия сосредоточивается за Вильной; почему предписывается вам начать тотчас отступление по данным вам повелениям»[42]. Платову и Князю Багратиону сообщено о немедленном начатии решительных действий[43]. Потом Император послал за Государственным Секретарем Шишковым и сказал ему: «Надобно теперь же написать приказ к войскам, а в Петербург к Графу Салтыкову о вступлении неприятеля в наши пределы. Скажи, что Я не помирюсь, покуда хоть один неприятельский воин будет оставаться в нашей земле». В сих словах содержится вся тайна того, каким образом Александр намеревался бороться с Наполеоном. В них видна высокая мысль Его, развитием коей была вся Отечественная война – погибнуть или победить! В них заключается и все совершившееся впоследствии: торжество Александра и падение Наполеона с неизмеримой высоты. Слова сии будут переходить из рода в род и с благоговением повторяться поздним потомством. Они должны служить назидательным уроком для грядущих времен, и, если бы Провидению угодно было когда-нибудь подвергнуть Отечество наше новому испытанию, если бы соединенная Европа, как в 1812 году, возмечтала поколебать Россию, народ Русский вспомнит слова Александра и бестрепетно пойдет на бой, повторяя их.

Красноречивый исполнитель воли Монарха выразил следующим образом Его мысли и намерения в приказе армиям и рескрипте Графу Салтыкову:

ПРИКАЗ АРМИЯМ

«С давнего времени примечали Мы неприязненные против России поступки Французского Императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные. Наконец, видя беспрестанное возобновление явных оскорблений, при всем Нашем желании сохранить тишину, принуждены Мы были ополчиться и собрать войска Наши, но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах Нашей Империи, не нарушая мира, а быв токмо готовыми к обороне. Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого Нами спокойствия. Французский Император нападением на войска Наши при Ковно открыл первый войну. Итак, видя его никакими средствами непреклонного к миру, не остается Нам ничего иного, как, призвав на помощь свидетеля и защитника правды, Всемогущего Творца Небес, поставить силы Наши против сил неприятельских. Не нужно Мне напоминать вождям, полководцам и воинам Нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь Славян. Воины! Вы защищаете веру, отечество, свободу. Я с вами. На зачинающего Бог».

ФЕЛЬДМАРШАЛУ ГРАФУ САЛТЫКОВУ

«Граф Николай Иванович!