Описание послевоенных боев германских войск и фрайкоров. Вывод войск с Востока

Между тем командование армии занялось вопросами дальнейшего отступления. Уже 14 ноября генерал фон Фалькенгайн доложил Главнокомандующему на Востоке, что в связи с настоятельными пожеланиями всех частей он полагает необходимым ускоренный вывод войск с оккупированных территорий без задержек, за исключением необходимых по военно-техническим соображениям. Если интересы Отечества требуют удержания некоего рубежа за пределами границы по состоянию на 1 августа 1914 г., следует иметь в виду только полосу сплошных проволочных заграждений с плацдармами у Барановичей и Молодечно, при опоре на расположенные там важные магазины[154]. Но и эта линия может быть удержана только частями, укомплектованными добровольцами, которым не приходится заботиться об оставшихся дома женах и детях. Он добавил, что, по его мнению, образование подобных добровольческих формирований, если начать их организацию своевременно, вполне возможно, «учитывая сохраняющийся в армии дух патриотизма». Разумеется, добровольцам должны быть гарантированы льготы.

Внутреннее состояние армии

Однако вскоре пришлось убедиться, что эта точка зрения все же слишком оптимистична. Так, в 85-й ландверной дивизии под влиянием многочисленных эльзас-лотарингцев в ее составе 1-й и 3-й батальоны 24-го ландверного полка, отправленные охранять железную дорогу на ветке Вильна – Ново-Свенцяны, 24 ноября отказались повиноваться и потребовали продолжения переброски на Родину через Вильну. Командование армии предприняло попытку либо вернуть весь личный состав, кроме эльзас-лотарингцев и уроженцев левобережья Рейна, на место несения службы с помощью Большого солдатского совета в Ковно или найти им иное применение в другом районе зоны ответственности Главнокомандования на Востоке, либо разоружить всю часть в тылу. Это подействовало лишь на офицеров и незначительную долю солдат из жителей правого берега Рейна. В другом батальоне, который 28 ноября решил собственными силами пробиваться на Родину, командиру дивизии генерал-майору графу цур Липпе удалось переменить настроение военнослужащих личным вмешательством и разъяснением обстановки, которая требовала оставаться на своих местах ради обеспечения безопасности находящихся южнее германских войск. Батальон вплоть до его роспуска охотно подчинялся командованию.

В штабе Ландверного корпуса забастовали денщики и возницы. Негодными оказались и добровольческие формирования, особенно прибывшие с Родины, поэтому пришлось их распустить по домам. Состояние добровольцев улучшилось только в середине января. Командование Ландверного корпуса планировало задержать личный состав 23-й кавалерийской бригады, однако там отказались нести службу, если не будет соблюден обещанный им, но измененный по приказу штаба армии срок отправки домой, и угрозу свою исполнили.

Делегаты от солдатских советов в частях, которые собрались в Минске 17 ноября по приказу командования армии, в целом согласились с линией, намеченной начальником штаба армии. И пока они следовали ей, это делало возможным нормальное взаимодействие между командными инстанциями и их солдатскими советами. Однако проявления большевизма повсеместно решительно пресекались, а большевистские комиссары, среди них Радек и Иоффе, были быстро высланы в Россию[155]. В тылу тогда еще самостоятельно действовавшего генерал-губернаторства Литва с одобрения Главнокомандующего на Востоке попытались сформировать отряды местной самообороны под названием «окружной милиции».

Продолжение отступления и вывода на Родину

Верховное Главнокомандование в связи с обстановкой в пограничных провинциях требовало по возможности ускорить отступление и приказало Главнокомандующему на Востоке обеспечить охрану железной дороги Вильна – Ковно, а также перевести в Ковно один полк из Лейб-гусарской бригады. 15 ноября штаб армии сообщил, что в связи с состоянием железных дорог ускорить вывод войск не удастся, и запросил придать ему дополнительные части германских железнодорожников.

На переданное через Главнокомандующего на Востоке 18 ноября указание Верховного Главнокомандования, в котором говорилось, что скорейшее оставление территории не соответствует национальным интересам, генерал фон Фалькенгайн ответил, что не считает возможным удерживать территорию имеющимися у него небольшими силами. Он обращал внимание на сопротивление со стороны местных жителей и грозящую забастовку железнодорожников. У него еще была надежда, что можно будет удержать старые позиции силами добровольческих формирований при условии, что охрану магистралей на территории генерал-губернаторства возьмут на себя другие части или литовская милиция. Для охраны Родины, продолжая отступление, можно было бы привлечь только прусские кавалерийские полки.