Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию (c гравюрами)

Они называют себя членами греческой церкви, хотя не следуют особенно точно ее правилам, но совершают многие ошибки и успели прибавить многие добавочные учения по собственному усмотрению. В своей летописи они пишут, что христианская вера еще в апостольское время проникла в Россию. Будто бы апостол Андрей из Греции, поднявшись вверх по реке Борисфену или Днепру, прошел через Ладожское озеро к Новгороду, здесь проповедовал Евангелие Христово и установил истинное богослужение и постройку церквей и монастырей. После долгого времени, однако, многими войнами, веденными в России татарами и язычниками, истинная христианская вера была большею частью подавлена и угасла, и, напротив, введено было язычество и идолопоклонство; так было вплоть до времени великого князя Володимера, который также раньше был язычником. Когда этот [князь] счастливым оружием своим подчинил себе все Россию и даже почти всю Сарматию, он стал пользоваться таким уважением у иностранных христианских государей, что они, домогаясь его дружбы, начали посылать к нему великолепные посольства. Так как эти предложения дружбы были им охотно приняты и он снисходил к их пожеланиям, то они постарались также отвлечь его от языческого богослужения к христианской вере. После этого Володимер отправил послов и гонцов в разные христианские страны, желая получить правильные донесения о верах. Так как ему более всего понравилась греческая религия, раньше существовавшая в России и до сих пор еще сохранявшаяся в некоторых, хотя и немногих местах, то он и решил принять ее.

Иоанн Куропалат, греческий историк, рассказывает, что при обращении русских случилось чудо. В то время, когда архиепископ, присланный сюда императором Василием, проповедывал у них Евангелие Христово и прославлял великие чудеса истинного бессмертного Бога и, между прочими, рассказал историю о трех правоверных мужах в огне, русские ответили: «Если бы мы могли увидеть такое чудо, мы бы тебе поверили». Епископ подумал, что Бога не следует испытывать, однако, так как ведь Христос сказал: «Чего вы Именем Моим, с верою, будете просить, то и дастся вам», то он сказал русским: «Если они вполне серьезно готовы в этом случае обратиться к Христу, то пусть они испрашивают себе что-либо». Тут они попросили, чтобы епископ бросил в огонь Евангелие, повествующее о Христе; если и эта книга, подобно тем трем мужам, останется невредимою, то они готовы уверовать в Христа, которого он называет истинным Богом, и обратиться к Нему. Тогда архиепископ поднял руки и глаза к небу, и стал просить Бога об этом чуде, говоря: «О Христос, Господь наш! Открой этим чудом Твое прославленное Имя и для очей этого народа!» При этих словах он бросил Евангелие в огонь. Через несколько часов, когда огонь догорел, они вытащили книгу невредимою. Как только варвары увидели это, они испугались великого чуда и, более не раздумывая, приняли христианскую веру и дали себя окрестить.

Великий князь Володимер позже получил имя Василия; он совершенно уничтожил идолопоклонство в своей стране и потребовал от всех своих подданных, чтобы они приняли греческую веру. Однако упоминаемые мною здесь писатели (которые, если вчитаться в них, оказываются, как установлено Геснером, Казаубоном и Фоссием, прилежно списывавшими друг у друга), на мой взгляд, ошибаются в упоминании имени императора Василия, а стало быть, и во времени. Они полагают, что это событие происходило во времена Василия Македонянина; без сомнения, им следовал и Бароний в своих «Annal. Eccles.», называя здесь 863 г. По русской летописи и другим историкам гораздо достовернее, что это произошло около 988 г., когда братья Василий и Константин были на востоке, а Отгон III на западе — императорами. Как пишет Кромер, русский князь Володимер около этого времени, после многих побед, отнял у обоих этих братьев город, расположенной на Понте и называемый у Сабеллика Херсонесом; потом же, когда они подружились, Володимер получил в жены их сестру Анну и, приняв христианскую веру, вернул им означенный город обратно. Об этом подробнее рассказано у Кромера «de reb. Polon.o, кн. III. Правда, Гвагнин в описании европейский Сарматии ставит 924 г., однако в эпилоге его труда все-таки сказано, что событие это произошло в 985 г. по Р. X. Таким образом он приближается к цифре русских и нашей, с которой совпадает и Альтштедий в своей «Chronologia».