Читаем Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию (c гравюрами) полностью

Думают, однако, что было бы вредно давать им много свободы и денег: как бы не сделались они слишком дерзкими. Ведь они до сих пор не могут забыть, что предки их владели этой землею, но были покорены и порабощены немцами. Поэтому они — в особенности зимою, когда пьяные выезжают из города — неохотно уступают встречным немцам дорогу и много бранятся. Их настроение можно было видеть и во время беспорядков, происшедших немного лет назад при нападении полковника Боттса, когда некоторые крестьяне возмутились против своих господ и готовы были их, где только могли, либо предавать в руки врагов, либо умерщвлять. Некоторые из них за это потом были наказаны в разных местах смертною казнью.


Глава XXV

(Книга II, глава 10)

Поездка из Ревеля в Нарву; далее: о городе Нарве


Мы опять переходим к нашему путешествию. Остановка наша в Ревеле продолжалась уже слишком двенадцать недель, когда вернулись к нам отосланный из Кальмара в Шлезвиг слуга наш с требовавшимися для нас вещами, а также наш русский переводчик Ганс Арпенбек, который был послан в Москву сообщить великому князю о продолжительной нашей задержке в пути и о кораблекрушении, нами испытанном. После этого мы пустились опять в путь, велев гофмейстеру кое с кем из людей, а также с нашей утварью и вещами ехать вперед на 30 санях; они и выехали 24 февраля из Ревеля. 2 марта пустились в путь послы, а с ними вся остальная свита. Кое-кто из членов магистрата и многие добрые друзья провожали нас с милю пути; мы проехали в этот день целые 7 миль до имения Колка [Колк], принадлежащего шведскому полководцу г. Якову де-ла-Гарди. 3 того же месяца мы дошли до имения Кунды, принадлежавшего г. Иоганну Мюллеру, моему покойному тестю, 4 того же месяца мы проехали 5 миль дальше до имения г. Иоганна Фокка. 6 марта сделали мы еще 5 миль до г. Нарвы, где снова нас встретили выстрелами из двух больших орудий.

Город Нарва находится в Аллентакене на ингерманландской границе, в 60 градусах от экватора, на быстротекущей реке, которая у жителей зовется «Нарвскою рекою». Река эта у города Нарвы достигает почти той же ширины, как река Эльба в Германии. Вода в ней бурой окраски. Она вытекает из большого озера Пейпус, лежащего в шести милях от города Дерпта. Менее чем в полумиле от города Нарвы имеется высокий водопад: вода со страшным шумом падает со скалистого уступа и в двух милях за городом впадает в Финский залив. Так как брызги воды, ниспадающей на скалы, летят в высоту, то, при ярком солнечном свете, до и после полудня всегда получается радуга, на которую приятно смотреть. Ради высокого водопада товары из Пскова и Дерпта, следующие через Нарву к морю, должны в полумиле выше города выгружаться и сухим путем доставляться в город.

Город Нарва, по преданию, построен королем датским Вальдемаром II в 1223 г по Р. X. По сю сторону воды лежит довольно хорошо построенный замок, в котором в то время находился наместник. По ту сторону воды находился окруженный тремя каменными стенами укрепленный замок Ивангород. Его, как полагают, тиран Иван Васильевич велел весьма спешно построить и назвать по своему имени. В 1558 по Р. X. тиран захватил г. Нарву, но в 1581 г. шведский король Иоанн снова завоевал этот город через Понтуса де-ла-Гарди. За замком до сих пор находилось укрепленное место, называвшееся «русскою Нарвою»; она, как пишет Хитрей в своей «Saxonia», была основана в 1492 г. Здесь жили одни лишь русские и беспрепятственно отправляли в открытой [приходской] церкви свое богослужение. Теперь, кажется, всех русских с той стороны выселили и перевели в город. В наше время Нарва была невелика, но, как пограничная крепость, она была обнесена крепкими валами и каменными стенами и снабжена довольно хорошим гарнизоном. На валу, лежащем близ Лифляндских ворот, я нашел следующее замечательное явление: с высоты свода (вал — полый извнутри и сводчатый) капала вниз вода, превращавшаяся в твердый камень; на земле получалось нечто с виду похожее на вылитое сюда жидкое тесто.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека исторической прозы

Остап Бондарчук
Остап Бондарчук

Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем. В области романа он решительно не имел себе соперников в польской литературе.Крашевский писал просто, необыкновенно доступно, и это, независимо от его выдающегося таланта, приобрело ему огромный круг читателей и польских, и иностранных.

Юзеф Игнаций Крашевский

Проза / Историческая проза
Хата за околицей
Хата за околицей

Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем. В области романа он решительно не имел себе соперников в польской литературе.Крашевский писал просто, необыкновенно доступно, и это, независимо от его выдающегося таланта, приобрело ему огромный круг читателей и польских, и иностранных.

Юзеф Игнаций Крашевский

Проза / Историческая проза
Осада Ченстохова
Осада Ченстохова

Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем. В области романа он решительно не имел себе соперников в польской литературе.Крашевский писал просто, необыкновенно доступно, и это, независимо от его выдающегося таланта, приобрело ему огромный круг читателей и польских, и иностранных.(Кордецкий).

Юзеф Игнаций Крашевский

Проза / Историческая проза
Два света
Два света

Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем. В области романа он решительно не имел себе соперников в польской литературе.Крашевский писал просто, необыкновенно доступно, и это, независимо от его выдающегося таланта, приобрело ему огромный круг читателей и польских, и иностранных.

Юзеф Игнаций Крашевский

Проза / Историческая проза

Похожие книги

1812. Всё было не так!
1812. Всё было не так!

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

Георгий Суданов

История / Политика / Образование и наука / Военное дело
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное