Описательная психология

Господство объяснительной или конструктивной психологии, оперирующей гипотезами по аналогии с познаванием природы, ведет к последствиям, чрезвычайно вредным для развития наук о духе. Позитивным исследователям этих областей ныне представляется необходимым либо отказаться от всякого психологического обоснования, либо примириться со всеми недочетами объяснительной психологии. Вследствие этого современная наука оказалась поставленной перед дилеммой, в чрезвычайной степени усилившей дух скептицизма и чисто внешней, бесплодной эмпирики, а также углубившей разделение жизни и знания: или науки о духе пользуются представляемыми психологией основаниями и приобретают тем самым гипотетический характер, или же они пытаются разрешить свои задачи, отказавшись от научно обоснованного и систематизированного взгляда на факты душевной жизни и опираясь лишь на двусмысленную и субъективную психологию повседневной жизни. Но в первом случае объяснительная психология сообщает свой вполне гипотетический характер также теории познания и наукам о духе.

Теория познания и науки о духе могут быть сопоставлены в смысле необходимости психологического обоснования, несмотря на значительные различия в требуемых объеме и глубине такого обоснования. Правда, в ряду наук теория познания занимает совершенно иное место, нежели науки о духе. Ей никоим образом не может быть предпослана психология. Тем не менее и для нее, хотя и в другой форме, существует та же дилемма. Может ли она быть поставлена независимо от психологических предпосылок? А если нет, то каковы были бы последствия обоснования ее на психологии объяснительной? Теория познания возникла ведь из потребности обеспечить среди океана метафизических колебаний уголок твердой почвы, общезначимого познания, независимо от размеров этого островка: а при названных условиях она стала бы неустойчивой и гипотетической, – она сама устранила бы возможность достичь своей цели. Таким образом, для теории познания существует та же дилемма, что и для наук о духе.

Науки о духе как раз ищут для понятий и положений, которыми они принуждены оперировать, твердого, общезначимого обоснования. Они испытывают слишком понятное отвращение к философским конструкциям, подверженным спору и, следовательно, привносящим этот спор в область эмпирических анализов и сравнений. Поэтому-то так широко распространилось теперь стремление юриспруденции, политической экономии и теологии совершенно исключить психологические обоснования. Каждая из них пытается из эмпирического соединения фактов и правил или норм в своей области установить такую связь, анализ которой дал бы некоторые общие элементарные понятия и положения, способные лечь в основание соответственной науки о духе. Принимая во внимание состояние объяснительной психологии, они не могут поступить иначе, поскольку они желают избежать омутов и водоворотов объяснительной психологии. Но спасаясь от Харибды философских водоворотов, они попадают на утес Сциллы, в данном случае – бесплодной эмпирики.

Нет надобности особо доказывать, что объяснительная психология, поскольку она может основываться лишь на гипотезах, неспособных возвыситься до степени убедительной и исключающей все прочие гипотезы теории, необходимо должна сообщить свой недостоверный характер опытным наукам о духе, пытающимся опереться на нее. А то, что всякая объяснительная психология нуждается в подобных гипотезах для своего обоснования, и составит один из главных предметов нашего рассуждения. Но сейчас необходимо показать, что всякая попытка создать опытную науку о духе без психологии также никоим образом не может повести к положительным результатам.