Опиум

Проходя по огромному холлу в сторону зала, где должен был проходить аукцион, я лишь изредка встречала знакомые лица, да и тем более было сложно кого-то узнать, когда каждый был облачен в маску. Кто-то услужливо кивал мне, оставаясь в стороне, кто-то подходил и здоровался лично. Конечно, мне мало хотелось с кем-то общаться, но из-за своей вежливости приходилось, поэтому зашли мы в зал за пару минут до начала, когда оказались в ратуше за час до начала.

Мы заняли свои места, располагающиеся рядом, а после в зале потух основной свет, оставляя лишь легкое свечение бра по стенам. На небольшом выступе, который и сценой-то особо не назовешь, появился рослый мужчина, объявивший о начале аукциона. Конечно, я любила благотворительность и считала ее прекрасной выдумкой человека, но посещать подобные мероприятия было для меня не лучшим время препровождением. Ты сидишь в зале, где собрались сотни кошельков, готовых отдать свои деньги не ради помощи, а ради очередного уважения в кругу своих «почитателей». Слушаешь их заученные речи о важности помощи малоимущим, приютам, инвалидам…а сам думаешь о том, как бы уйти и не давиться их лицемерием. С одной стороны…чего ты ожидаешь от тех, кто здоров, богат, вырос на всем готовеньком и лишь раскидывается деньгами в надежде, что их станет хоть немного меньше? Скорее всего эти кошельки не понимают того, что приходится терпеть тем, кому они отдают свои деньги. Мое отношение к благотворительности совсем другое. Если я и даю деньги, то только от чистого сердца и души. Я сама потеряла родителей. Да, я выросла на том самом «всем готовеньком» , так еще и преемница самого известного наркобарона, наследница многомиллиардного состояния, но…если бы Майкл тогда не спас мою жизнь, помогая моим родителям? Кем бы я была без него? Либо умерла, либо жила обычной жизнью, выживая на простую зарплату, как почти все население этого города. То, что я имею сейчас, это подарок судьбы, за который я благодарна.

Многие говорят, что мой характер ужасен. Я эгоистична, стервозна, зла, хладнокровна…Это мое воспитание. Воспитание самого непоколебимого человека. Но даже несмотря на эти устои, к благотворительности я питаю особое теплое чувство, поэтому с легкой радостью и загадочной улыбкой я опустила в прозрачный бокс чек на 100 000$, когда другие с фальшью опускали чеки на 500 000$.

Но, к счастью, когда почти все собравшиеся меценаты опустили свои чеки, аукцион подходил к концу. На «сцену» вышел снова тот рослый мужчина, подходя к микрофону.

–Дорогие гости, аукцион окончен!—уже с некой усталость в голосе произнес мужчина, на что я улыбнулась. Действительно, за два часа нахождения здесь устал бы каждый.—Спасибо всем, кто сегодня здесь присутствовал и сделал взнос в светлое будущее этой страны. Ну а особенную благодарность хочется выразить нашему редкому, но такому щедрому гостю—глава корпорации «Unic Boston» мистеру Лиаму Харрисону, который помимо денежной суммы пожертвовал одну из своих недвижимостей малоимущей семье из штата Нью-Джерси. Мы бы хотели пригласить вас на пару слов,—мужчина смотрел куда-то в первые ряды, видимо обращаюсь к тому самому Лиаму.

–О, знакомое имя…—пробубнила под ухом Роуз.—Кажется, один из компаньонов Роберта. Из России.

–Русский? Не ожидала, что в Америке есть русские бизнесмены… Да и имя у него вовсе не русское, —только хмыкнула я, уже не слушая речи, произносимой тем самым Харрисоном со сцены, а больше придвигаясь к подруге, чтобы ее слышать.

–Ты тоже, милая моя, носишь американское имя, —улыбнулась Рози, —Роберт как-то говорил, что этот Лиам пусть и русский,но вырос в Америке. Впрочем, как и ты,—она пожала плечами,—Ты же тоже русская. Не забывай.

–И что?—впервые за долгое время я сказала, что-то на русском языке, замечая на себе довольный взгляд Роуз. Она иногда понимала меня.

В детстве я, зная русский как свой родной язык, учила Роуз его основам. Я, пусть и выросла в Америке, разговаривала в основном на английском и только редко переговаривалась на родном языке с Майклом, или же «дядей Мишей», не могла его забыть. Это было единственной памятью о родителях и родине. Родной Москве, в которой я изредка бываю, но по которой так сильно скучаю.

–Да ничего,—отмахнулась Роуз, начиная апплодировать закончившейся речи выступающего,—Я вообще к тому, что вот и он вырос здесь. Здесь его карпорация, и…не знаю, есть ли у него кто-то из родственников. Вообще, об этом Харрисоне ходит очень много слухов.

–Например?—поинтересовалась я, когда мы наконец-то поднялись со стульев и продолжили идти в противоположную дверь от входа в зал.

–Все не упомнишь, но кто-то говорил, что он сирота. Точнее его родителей убили. А кто-то наоборот говорил, что их династия уже почти сто лет управляет этой компанией…

–Ясно…В общем, типичные бостонские старожилы не спят и собирают слухи,—усмехнулась я, оглядывая зал, в который мы прошли.

Небольшая светлая комнатка, где посреди стояли четыре шведских стола, что означало лишь одно…Очередной фуршет после занудного аукциона, на который, большинство и собралось.