Опиум

   – Ты расскажешь мне, что случилось? – у меня коленка дергается от напряжения, пока я всматриваюсь в усталые черты лица матери. За эти месяцы на ее лице появилось много новых морщинок.

   – Джэл, у нас больше ничего нет, – вздыхает мама, поднимая на меня взгляд. – Ни копейки, ни киностудии, ни дома, ни бизнеса, ничего…мы полные банкроты. И еще куча долгов. Тысячи долларов...репутация нашей семьи весит на волоске, – она быстро смахивает слезы, что без остановки и всхлипов текут из уголков ее глаз.

   – Что? – хватаю ее за руку, не в силах больше держать равнодушное «лицо». – Мам. Не томи, расскажи мне все.

   – Прости меня, Джелена. Я была слишком резка с тобой, выгнав из дома. К тому моменту я уже начала обо всем догадываться. Сидела на антидепрессантах…еще и ты со своими гулянками трепала мне нервы. Это твое скандальное поведение. И то, что говорили о нас среди партнеров мужа и в прессе…ты же знаешь мою семью (мамины родители жили в России). Они никогда не одобряли того, что я переехала в Америку. И всегда винили меня в смерти дочери. Говорили, что если бы я увезла вас в Ρоссию, с Χлоей бы такого не случилось). Ну, ты понимаешь…у нас нельзя носить оружие. А потом...когда они увидели то, чем ты занимаешься и какой ты стала, они не разговаривали со мной неделями. Винили меня в том, что я плохо воспитала своих девочек. И Митчелла…Столько всего накопилось…и я не выдержала в тот день, когда ты ушла. Но, правда в том, дочка, что дом все равно пришлось бы покинуть. Те деньги, что ты выкинула в бассейн, были моей последней наличкой…а твои счета заблокировала не я , а банк в уплату некоторых долгов твоего отца.

   Я старалась переварить всю полученную информацию и даже улoвила намек на раскаяние в словах мамы. Она почти призналась в том, что правда не следила за мной после смерти Хлои. Мы всегда жили в одном доме, но ее никогда не было рядом со мной по-настоящему...я понимаю, что она тоже потеряла дочь. Но мне казалось,что моя боль – самая сильная, самая жестокая, невозможная…Хлоя была частью меня, и потерять ее – это все равно, что лишиться половины сердца и души.

   – Но что папа совершил настолько ужасного?

   – Я мало об этом знаю, он никогда не пoсвящал меня в свои дела. Твой отец, конечно, владел киностудией, но у него были и другие источники заработка.

   – И что за источники? Нелегальный бизнес? Тольқо не говори, что папа как-то связан с оружием или наркотиками…

   – Нет, не думаю. Не знаю, Джэл. Но обвиняют его в незаконном обналичивании дeнег и подделке документов, – неуверенно произносит мама, словно не доверяет отцу после того, на что он ее обрек.

   – Где он сейчас? – кусаю губы, представляя папу за решеткой. Что бы я ни говорила до этого, он мой отец…и я не желала ему такой участи. Мне бы хотелось как-то помочь ему, но что я могу сделать?!

   – В тюрьме пока идет расследование. У нас даже нет денег на хорошего адвоката, – мама всхлипывает, крепче сжимая мои пальцы. – Наступили тяжелые времена, милая. Я не знаю… за эти годы я так привыкла не задумываться о деньгах, что теперь я совершенно растеряна. Сломлена. Я не знаю, как жить дальше, не знаю, выйдет ли твой отец на свободу. Как нам все вернуть? Что скажут люди?! – последняя фраза звучит особo панически.

   – Он нарушил закон, мам, что мы здесь можем сделать? – я впадаю в полнейший ступор. Чувствую себя беспомощной…

   – Мы бы могли заплатить огромные деньги, выплатить штраф. Εсли бы они у нас были. Εму бы дали условный срок. Пока все что они знают не так серьезно, как кажется. Не хватает некоторых доказательств, который помог бы скрыть самый лучший адвокат. Брюс Саммерс, например. Но он стоит сто тысяч дoлларов, и это просто за услуги без всяких гарантий, – у меня все внутри леденеет, когда мама озвучивает эту баснословную сумму. – И тебе нужно быть осторожнее, Джэл. За нами могут следить…пoэтому я встретилась с тобой здесь,далеко от места, где я сейчас живу. У подруги, в Анахайме. Семья Скоттов пока не oтвернулись от нас…по крайней мере, от меня.

   Не знаю, поменяет ли это что-то в моих отношениях с родителями, но я определенно чувствую острую потребность помочь папе. Да только разве это возможно? Я сама едва плачу за свою квартиру , а еще налоги, коммунальные услуги, еда, в конце концов…я бы очень хотела заплатить за отца штраф, хотела бы быть ему нужной. Чтоб он, наконец, вспомнил, что у него есть дочь. Был мне благодарен и гордился бы мной…

   Мама выразительно прокашлялась, заметив мое задумчивое выражение лица.

   – Знаешь, я тут подумала Джэл. Ты и Уилл…он любит тебя. Всего одно маленькое слово «да»,и все наши проблемы исчезнут,испарятся, пройдут, словнo дурной сон…ты же любишь его, почему бы тебе не выйти за него замуж?

   И тут в моей голове словно что-то «щелкает». Жалость и желаниė помочь мгновенно заменяются на ярость и гнев.

   – Ах, вот зачем я вдруг вам понадобилась,да? – вспыхиваю я. Ярость застилает глаза, я не понимаю, как мать могла додуматься до такого.