Опиум для народа. Религия как глобальный бизнес-проект

Вот эта киплинговская сказка и есть типовая небылица из серии «и с тех пор у всех…» Нелепость подобных сказок ясна. Действительно, если одному слону когда-то растянули нос, то почему у всех слонов с тех пор растянутые носы? Но бывают сказки еще нелепее!

Иаков в борьбе с Богом потянул бедро, и с тех пор все его потомки… нет-нет! не хромают! здесь уровень нестыковки еще выше: они не едят жилы на бедрах своего скота! И надо бы идиотичнее, да уже некуда.

Вернемся, однако, к нашему простоватому Иакову. Пом-мите, он боролся с Неизвестным до рассвета, после чего тот измолился: «Отпусти Меня, ибо взошла заря!..» И имени своего не назвал… Я вот думаю: рассвета обычно боится нечистая сила. Может быть, Иакова бес попутал? Может, он не с тем боролся? И не с тем заключил завет на веки вечные? Может, из-за Иакова мы все теперь поклоняемся дьяволу, ошибочно полагая его богом, отсюда и сплошные перекосы на планете?…

Чем же закончилась встреча братьев? Старший брат Исав оказался более благородным, нежели неоднократно обманывавший его младший. Его люди не порубили семейство Иакова в капусту. Напротив, после двадцати лет разлуки Исав прослезился и обнял брата Иакова.

И на этом я завершаю рассказ о братьях, опуская типичные и очень скучные библейские подробности о том, кто из них кого родил. Поскольку дети в те времена представляли такую же ценность, как скотина, Библия очень много времени уделяет нудным и никому не нужным перечислениям колен и потомств израилевых. Я весь этот выводок перечислять не буду, упомяну лишь, что был у Иакова сын Иосиф.

Вот о приключениях этого Иосифа и пойдет сейчас речь…

§ 8. Иосиф Иакович — умище не скроешь

Иосиф был поздний ребенок. В силу этого Иаков «любил Иосифа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его, — и сделал ему разноцветную одежду». Короче, ходил Иосиф, как клоун. Но это его не спасло. Напротив!.. Братья Иосифа очень сильно ревновали — не нравилось им, что папа Иосифа любит больше, чем их. Иосиф разноцветный ходит, а они в кирзачах! И закончилось все тем, что братья сначала хотели Иосифа убить, но потом прагматично продали в рабство проходящим купцам, караван которых направлялся в Египет.

…Как вам вообще библейские отношения между родственниками? На протяжении всей книги брат брата предает, обманывает, убивает, продает в рабство… И пишет Библия об этом меланхолично-повествовательно, без тени осуждения. Впрочем, в ней и более страшные вещи осуждения не находят, в чем мы не раз убедимся…

Так Иосиф попал в Египет на невольничий рынок, где его у купцов приобрел «египтянин Потифар, царедворец фараонов, начальник телохранителей». Поскольку ума паренек был необыкновенного, вскоре он стал домоправителем у Потифара. А потом, после долгих перипетий, дорос до второго лица в государстве, став советником фараона.

И однажды фараону приснился сон: «он стоит у реки; и вот, вышли из реки семь коров, хороших видом и тучных плотью, и паслись в тростнике; но вот, после них вышли из реки семь коров других, худых видом и тощих плотью, и стали подле тех коров, на берегу реки; и съели коровы худые видом и тощие плотью семь коров хороших видом и тучных. И проснулся фараон».

Тощие коровы, которые сожрали толстых, даже не изменились в размерах, животы у них не раздулись — вот что более всего поразило проснувшегося фараона. А вовсе не то, что травоядные вдруг начали питаться травоядными…

Этим сном дело не кончилось. Следующий сон, который увидел фараон, заключал в себе семь колосьев «тучных и хороших» и семь колосьев «тощих и иссушенных восточным Петром». А затем самым парадоксальным образом «пожрали гощие колосья семь колосьев тучных и полных».

Этими своими снами фараон был сильно смущен, позвал разных толкователей, но лишь один из них истолковал сон, как надо. Это, разумеется, был Иосиф. Он заявил буквально следующее: будет в Египте семь лет тучных, а за ними семь лет голодных. Поэтому необходимо построить огромные зернохранилища и в богатые годы накопить в них запасы зерна, которые потом использовать в голодные годы. А для этого незамедлительно нужно ввести хлебный налог в размере 20 % от урожая.

Так и сделали. За семь плодородных лет скопил Иосиф «хлеба весьма много, как песку морского, так что перестал и считать, ибо не стало счета». А потом настал голод… И второе лицо в государстве, государственный чиновник Иосиф начал продавать зерно голодающим подданным. Люди несли Иосифу последнее, лишь бы не умереть самим и хоть как-то прокормить детей. А Иосиф ничем не гнушался: