Опиумная война

— Вы заперты на узкой полоске земли. Мы превосходим вас числом. Мы забрали ваши припасы. Сожгли флот. Утопили оружие. Ваши люди наткнулись на ярость спирцев и сгорели.

— О, спирцев не так уж сложно убить, — сказал делегат. — Однажды мы с этим справились. Сумеем и во второй раз.

Дверь кабинета распахнулась. Вбежал Рамса, выпучив глаза.

— Это селитра! — заорал он. — Не соль, а селитра!

Все умолкли.

Наместники смотрели на Рамсу, словно не понимая, что он только что сказал. Алтан удивленно разинул рот.

И тут делегат запрокинул голову и расхохотался с несдержанностью обреченного на смерть.

— Помните, — сказал он. — Вы могли спасти Хурдалейн.

Рин и Алтан поднялись одновременно.

Она не успела дотронуться до меча, как в воздухе прогремел взрыв.

Только что она стояла рядом с Алтаном, и вот уже лежит на полу, оглушенная, с диким звоном в ушах, заглушающим все остальные звуки.

Рин поднесла руку к лицу, а когда опустила, на ней была кровь.

Словно компенсировав отсутствие слуха, перед глазами все стало слишком ярким, расплывчатые образы напоминали ширму в театре теней, все происходило одновременно и слишком быстро, и слишком медленно для понимания. Рин будто находилась в наркотическом дурмане, но это был не дурман, чувства просто отказывались смириться с происходящим.

Она увидела, как стены кабинета содрогнулись и сдвинулись, она была уверена, что здание рухнет и похоронит всех под собой.

Рамса потянул Алтана к полу.

Алтан с трудом поднялся на ноги и взялся за трезубец.

Наместник провинции Бык взмахнул топором.

— Нет! Нет! — крикнул Алтан, но наместник уже снес делегату голову.

Голова покатилась и замерла у двери, остекленевшие глаза были открыты, и Рин показалось, что она видит на лице улыбку.

Чьи-то крепкие руки схватили ее за плечи и подняли на ноги. Алтан развернул ее лицом к себе, осматривая на предмет ранений.

Его губы шевелились, но беззвучно. Рин энергично помотала головой и показала на свои уши.

Он произнес одними губами:

— Ты цела?

Рин осмотрела себя. Руки и ноги работают, она даже не чувствовала боли в ране на голове. Она кивнула.

Алтан отпустил ее и встал на колени около бледного и дрожащего Рамсы, свернувшегося клубком на полу.

С другой стороны комнаты генерал Цзюнь и наместник провинции Овца тоже встали. Оба не получили повреждений, взрыв сбил их с ног, но не ранил. Штаб наместников размещался далеко от центра города, так что взрыв их только оглушил.

Даже Рамса вроде остался цел. Его глаза остекленели, и он шатался, когда Алтан его поднял, но кивал и отвечал, ранений не было заметно.

Рин с облегчением выдохнула.

Они были правы. Ничего не вышло. Они были правы.

А потом она вспомнила про гражданских.

Странно, но теперь, когда она ничего не слышала, все остальные чувства обострились.

Хурдалейн выглядел как академия в первые дни зимы. Рин прищурилась. Поначалу она решила, что зрение затуманилось, но потом поняла, что в воздухе висит тонкая пыль. Она клубилась повсюду странной смесью тумана и снега, смешанной с кровью, покрывалом невинности, скрывающим масштаб взрыва.

Площадь сровнялась с землей, рухнули стены лавок и жилых домов, обломки раскидало странно симметричными линиями от эпицентра взрыва, словно гигантский отпечаток ступни.

Дальше от эпицентра здания устояли, но перекосились, оторвало целые стены. Было что-то извращенно интимное в том, как обнажились внутренние помещения — спальни и ванные комнаты.

Людей выкинуло из зданий. Они застыли, будто жуткие пришпиленные бабочки. Взрыв порвал их одежду, и люди свисали обнаженными в гротескной демонстрации человеческого тела.

Вонь гари, крови и сгоревшей плоти была такой сильной, что Рин ощущала ее на языке. Но еще хуже был тошнотворно сладкий поток жженого сахара в воздухе.

Сложно сказать, сколько времени она так простояла. Рин сдвинулась с места, только когда мимо пробежали два солдата с носилками, это напомнило ей, что нужно заняться делом.

Найти выживших. Помочь им.

Она пошла по улице, но вместе со слухом, казалось, полностью исчезло и чувство равновесия. Рин качало, когда она пыталась идти, и она цеплялась за мебель, как пьяная.

Слева она увидела группу солдат, вытаскивающих из завалов двух детей. Рин не могла поверить, что они выжили, это казалось невозможным в эпицентре взрыва, но поднятый из обломков мальчик шевелился и стонал. Его сестре не так повезло — ее ногу раздавило фундаментом. Она цеплялась за руки солдата, ее лицо побелело, она не могла даже плакать.

— Помогите! Помогите!

Сквозь шум в ушах прорезался тонкий голос, будто кто-то звал ее с другой стороны огромного поля, но Рин сейчас слышала только такие звуки.

Она подняла голову и увидела человека, отчаянно цепляющегося одной рукой за стену.

Пол здания под его ногами выбило. Это был пятиэтажный постоялый двор, без стен он выглядел как кукольный домик, такой Рин видела на рынке — когда часть стен убирают, чтобы показать содержимое.

Полы наклонились в сторону дыры, мебель и жильцы уже соскользнули вниз, в гротескную кучу сломанных стульев и тел.

Под покосившимся зданием уже собралось несколько человек, глазеющих на того мужчину.