Опиумная война

С края пропасти посыпались вниз камни, но Алтан держался уже за обе руки Рин. На одно жуткое мгновение они вдвоем заскользили вниз, и Рин испугалась, что Алтан утянет своим весом их обоих, но потом нащупала ногой расселину, и падение прекратилось.

— Я тебя держу, — выдохнула она.

— Отпусти, — велел Алтан.

— Что?!

— Я подтянусь наверх. Отпусти мою руку.

Она подчинилась.

Алтан качнулся, чтобы набрать скорость, а потом схватился одной рукой за край. Рин лежала на полу, зацепившись ступнями за камень, чтобы не съехать вниз, пока Алтан подтягивался. Он закинул руку наверх и оперся локтем. Потом, ухнув от натуги, одним плавным движением перекинул через край ноги.

С облегчением выдохнув, Рин помогла ему подняться, но Алтан отмахнулся от нее.

— Фейлен, — прошептал он и пустился бегом по каменным ступеням.

Рин последовала за ним, но это было бесполезно. На бегу они слышали лишь звуки собственных шагов, потому что Фейлен уже скрылся из виду, покинув Чулуу-Корих.

Они выпустили его в мир.

Но однажды Алтан уже его поборол. Наверняка сумеет и еще раз. Им придется это сделать.

Пошатываясь, они выбежали через каменную дверь и застыли перед стеной из стали.

У склона горы столпились солдаты Федерации.

Генерал пролаял приказы, и солдаты двинулись вперед, выставив перед собой щиты и оттесняя Рин и Алтана обратно к горе.

На мгновение Рин заметила на лице Алтана потрясение, а потом он скрылся под натиском мечей и доспехов.

У Рин не было времени гадать, откуда появились солдаты и как они узнали путь, все вопросы испарились перед лицом сражения. Верх взял инстинкт воина — все вокруг свелось лишь к клинкам и ударам, к очередной стычке…

Но, вытаскивая меч, Рин понимала, что это бессмысленно.

Федерация выбрала правильное место для убийства спирцев.

Здесь у Алтана и Рин не было преимуществ. Феникс не добрался бы к ним через толстые каменные стены. Бесполезно заглатывать маковые зерна. Сколько ни взывай к богу, он не ответит.

Сзади Рин толкнули чьи-то руки в доспехах, схватив ее за плечи. Боковым зрением она заметила, как Алтана теснят к стене, на его шею нацелилось сразу пять клинков.

Пусть он и был лучшим мастером боевых искусств в Никане, но без огня и без трезубца превратился в обычного человека.

Рин врезала противнику локтем в живот, вырвалась и махнула мечом в сторону ближайшего солдата. Клинки скрестились, Рин быстро и резко ударила. Когда меч вошел солдату в колено, тот с воплем рухнул в бездну. Рин попыталась выдернуть меч, но было уже слишком поздно.

Следующий солдат замахнулся над ее головой. Она присела и потянулась за ножом на поясе.

Солдат ударил ее рукояткой по плечу, и Рин растянулась на полу. Она вслепую шарила по камню.

А потом кто-то обрушил щит ей на затылок.

Глава 24

Очнулась она в темноте. Она лежала на плоской, качающейся поверхности. В повозке? На корабле? Рин была уверена, что ее глаза открыты, но ничего не видела. Она замурована или это просто ночной кошмар? Рин не знала, сколько прошло времени. Она пошевелилась и обнаружила, что связана — руки за спиной, ноги стянуты вместе. Она попыталась сесть, и левое плечо пронзила боль. Рин со стоном откинулась назад и лежала, пока боль не утихла.

Тогда она решила подвинуться лежа. Ноги затекли, одна совсем онемела, и когда Рин повернулась, чтобы вернуть ногам чувствительность, в ступню словно вонзились тысячи иголок. Рин могла пошевелить только обеими ногами одновременно, и потому извивалась как червь, медленно перемещаясь, пока ноги обо что-то не стукнулись. Рин оттолкнулась и стала двигаться в другом направлении.

Теперь она была уверена, что лежит в фургоне.

С огромными усилиями она все-таки села. Макушка наткнулась на неровную поверхность. Полотно на крыше. Или брезент? Глаза привыкли к темноте, и Рин поняла, что снаружи вовсе не так темно, от солнечных лучей загораживает только крыша фургона.

Рин налегла на полотно, пока оно не порвалось, в щель хлынул поток света. Дрожа от натуги, Рин прижалась глазом к щели.

Она не сразу поняла, что перед ней.

Дорога выглядела как во сне. Словно по городку пронесся ураган, перевернув дома вверх тормашками и разбросав их содержимое на траве у дороги. Рядом с шерстяными чулками валялись два перевернутых деревянных стула с богатой отделкой. Резная шахматная доска лежала у обеденного стола, нефритовые фигурки были разбросаны в грязи. Картины. Игрушки. Открытые шкафы с одеждой прямо на обочине. Рин заметила свадебное платье и шелковую ночную сорочку.

По этой тропе шли беженцы. Жившие здесь когда-то никанцы сбежали, бросая по дороге вещи, которые не могли унести. Когда отчаянное желание выжить перевешивало привязанность к вещам, никанцы бросали свое имущество.

Чьих это рук дело — Фейлена или Федерации? При мысли о том, что в этом может быть и ее вина, у Рин сжалось сердце. Но если бог ветра и учинил эти разрушения, то он давно скрылся. Воздух был тих, никаких диких ветров или торнадо, угрожающих порвать их на куски.