Опиумная война

— Они профессиональные убийцы, — сказал Алтан. — Нечувствительны к опасности. Во всяком случае, все, кроме Юнегена, он-то всего боится. Но остальные действуют так, будто не понимают, отчего все так напрягаются.

— Поэтому ополчение их ненавидит?

— Ополчение ненавидит нас, потому что у нас неограниченный доступ к психоделикам, мы способны на то, что им не по зубам, и они не понимают почему. Очень трудно объяснить действия цыке людям, которые не верят в шаманов, — сказал Алтан.

Рин могла понять ополчение. Припадки ярости Суни были частыми и происходили у всех на виду. Кара разговаривала со своими птицами. А слухи о запасах галлюциногенов Энки распространились как пожар, солдаты не понимали, почему только цыке имеют доступ к морфину.

— Так почему вы просто им не объясните? — спросила Рин. — О том, кто такие шаманы.

— Потому что это непростой разговор. Поверь, очень скоро они сами увидят. — Алтан похлопал по карте. — К тебе хорошо относятся? Подружилась с кем-нибудь?

— Мне нравится Рамса, — ответила Рин.

— Он умеет очаровать. Как новый щенок. Считаешь его милым, пока он не описает мебель.

— Серьезно?

— Нет. Но однажды он и впрямь наложил кучу на подушку Бацзы. Лучше не знакомиться с его дурными сторонами, — поморщился Алтан.

— Сколько ему лет? — спросила Рин.

— Как минимум двенадцать. Вероятно, не больше пятнадцати, — пожал плечами Алтан. — Бацзы считает, что на самом деле ему сорок, но он не стареет, потому что не растет, хотя явно еще не повзрослел.

— И его взяли в зону военных действий?

— Рамса сам лезет в зоны военных действий, — сказал Алтан. — Попробуй его остановить. А с остальными познакомилась? Никаких трудностей?

— Никаких, — поспешила заверить Рин. — Все прекрасно, только…

— Они не выпускники Синегарда, — закончил фразу Алтан. — Никакой рутины. Никакой дисциплины. Ничего такого, к чему ты привыкла. Верно?

Она кивнула.

— Ты просто не можешь думать о них как о Тринадцатой дивизии. Как об обычной пехоте. Они как шахматные фигурки, да? Только перепутанные и слишком сильные. Бацзы самый компетентный и, вероятно, стал бы командиром, если бы не отвлекался на любое существо с ногами. Юнеген хорош для разведки, но боится собственной тени. Плох в открытом бою. Агаша бесполезен вдалеке от воды. Суни отлично дерется, но не слишком проницателен, так что больше ни для чего не пригоден. Кара — лучший в мире лучник и, вероятно, приносит больше всех пользы, но довольно посредственно дерется врукопашную. А Чахан — ходячая психобомба, но только когда здесь. — Алтан раскинул руки. — Сложи все это вместе и попробуй выработать стратегию.

Рин опустила взгляд на карту с пометками.

— Но ты что-то придумал?

— Кажется, да. — Он улыбнулся. — Почему бы не вызвать остальных?

Первым явился Рамса. От него подозрительно пахло порохом, хотя Рин не могла понять, где Рамса его раздобыл. Бацзы и Юнеген прибыли через несколько минут и принесли бочку с Агашей. Кара пришла с Энки, они что-то горячо обсуждали на языке Кары. Увидев остальных, они тут же замолчали. Последним появился Суни, и Рин почувствовала облегчение, когда он занял место в другом конце комнаты.

В кабинете Алтана имелся только один стул, и потому они расселись кружком на полу, как школьники. Агаша булькал в углу, нависая над всеми, как гротескное водное растение.

— Банда снова вместе, — радостно объявил Рамса.

— Без Чахана, — сказал Бацзы. — Когда он вернется? Кара? Предполагаемое местонахождение?

Кара бросила на него хмурый взгляд.

— Ладно, проехали, — сказал Бацзы.

— Все в сборе? Хорошо. — Алтан вошел в кабинет со скатанной картой в руке.

Он развернул ее на столе и пришпилил к стене булавками. Важнейшие городские объекты были отмечены красным и черным и обведены кругами разного размера.

— Вот наша позиция в Хурдалейне, — сказал Алтан и показал на черные круги. — Это мы. — Потом на красные. — А это Муген.

Карта напоминала игру викки — вариант шахмат, которому научил их Ирцзах на третьем курсе. В викки не было прямых столкновений, скорее, нужно было получить доминирующую позицию с помощью стратегического окружения. И Никан, и Федерация до сих пор избегали прямого контакта, лишь заполняли пустые пространства в сложной системе каналов, где Хурдалейн пока что имел относительное преимущество. Противоборствующие силы находились в хрупком равновесии, постепенно повышая ставки по мере того, как к обеим сторонам прибывали подкрепления.

— Пристань сейчас — основная линия обороны. Мы изолировали жилые кварталы от лагеря Федерации на берегу. Муген не попытался двинуться дальше вглубь, потому что все три его дивизии сосредоточены прямо в устье реки Шархап. Но это равновесие сохранится только до тех пор, пока они точно не знают нашу численность. Мы не в курсе, насколько хороша их разведка, но по нашим предположениям, они считают, что в открытом сражении силы будут примерно равны. После Синегарда силы Федерации не рискуют идти на прямое столкновение. Не хотят истощить войска до кампании в глубине страны. Они атакуют, только когда будут уверены в численном преимуществе.