Опиумные войны. Обзор войн европейцев против Китая в 1840-1842, 1856-1858, 1859 и 1860 годах

Маньчжурская и монгольская конница являлась одним из видов конных стрелков. Маньчжурские всадники атаковали противника лавой, но, не доезжая до него, пускали стрелы, чтобы перейти к рукопашной только тогда, когда строй противника будет нарушен.

Обучение войск велось на старинный манер и исходя из традиционных для Китая представлений о военном деле. В частности, необходимым считалась тренировка солдат в духе ныне популярных восточных единоборств, когда владение холодным оружием приобретало почти акробатический характер, однако, при всей внешней эффектности движений, заимствованных из практик, напоминающих ушу, было совершенно неэффективным не только в условиях использования огнестрельного оружия, но и в борьбе с отрядом английских солдат, вооруженных ружьями и знающих всего пять-шесть приемов штыкового боя.

Донесения русских офицеров, побывавших в Китае в XIX столетии (уже после «опиумных войн»), пестрят следующими наблюдениями:

«В то время в западном Китае не было редкостью встретить войска, вооруженные луками и стрелами и занимающиеся упражнениями, походившими на представления клоунов или на пляску малайцев…

Кроме построений, ни с чем не сообразных, при таком строе войска убивали много времени на фехтование на саблях, пиках и алебардах, заучивая несколько приемов и производя их с акробатической ловкостью»[76].

«Все передвижения и все маневры этих войск {вооруженных уже по-европейски. – Р. С.} более всего походили на представление в цирке. Солдаты толком не умели обращаться с ружьями.

После некоторого отдыха солдаты вернулись с местным вооружением (с луками, стрелами, длинными саблями, пиками и гингальсами). Видно было, что теперь они себя чувствовали несравненно лучше: ловко действовали своим первобытным оружием, кувыркались с обнаженными саблями и т. д. Стрельба стрелами производилась успешно, и все предпочитали ее стрельбе из ружей. В конце смотра каждый из присутствующих мог подумать, что побывал в театре…»[77]

Таким образом европейцы в XIX столетии не испытывали никаких восторгов по поводу практического военного значения знаменитых «китайских боевых искусств».

Что касается офицерского корпуса китайской армии, то он формировался исходя из двух противоположных принципов. С одной стороны, в маньчжурских войсках низшие офицерские должности были наследственными. С другой, в китайских существовала система экзаменов, лишь сдав которые можно было получить офицерский чин и должность. Продвижение по службе, по крайней мере в мирное время, также было связано с последовательным обучением и участием в конкурсах. Основными критериями при этом являлось владение традиционными видами воинского искусства – то есть демонстрация комплексов упражнений из разного рода единоборств, стрельба из лука и т. п. Нет ничего удивительного, что офицерский корпус в Китае оказался столь же косным и не готовым к встрече с европейской армией, как и рядовой солдат.

Китайский флот также не шел ни в какое сравнение с английским. Правда, он был многочисленен, так как с рубежа XVIII–XIX вв. пекинское правительство почти безостановочно боролось с пиратскими эскадрами, базировавшимися на многочисленных островах и островках близ юго-восточного побережья страны. Однако китайские джонки, вооруженные устаревшей артиллерией, уступали и в мореходных качествах, и в огневой мощи любому из английских боевых кораблей. Что же касается пароходов, то это английское «экспериментальное оружие» позволяло справиться с китайской речной флотилией практически любой численности.

Определенные проблемы для европейцев создавало массированное использование китайцами брандеров. Однако, даже в случае, если атака подобными судами получалась неожиданной, китайцам не удавалось довести ее до конца: лучшая маневренность английских кораблей, а также неприученность экипажей брандеров выдерживать плотный огонь из огнестрельного оружия приводили к тому, что все подобные попытки цинского флота оказывались неудачными.