Оплаченный диагноз

С этим определенно нужно было что-то делать. Я крепко призадумалась, машинально таращась на единственный луч света в темном царстве – желтое окно в доме напротив. Там в этот поздний час не спали. Может, тоже в связи с ковидом, кто знает…

– Не знаю! – расстроенно выдохнула Аля и сморщила лицо, будто сейчас заплачет.

– Не реви! – сварливым голосом Карлсона из старого советского мультика велел Антон. – Вот, сядь. – Он придавил ее плечи, заставляя опуститься на табуретку. – Расслабься. Вспоминай, как все было.

С какого момента начинать вспоминать, он не сказал, а сама Аля не могла сообразить, так растерялась. Все мысли разбежались и попрятались, как мелкие рыбешки, напуганные одной крупной. Большой зубастой акулой в голове Али плавало самоедское «Какая я дура!».

Соображения помельче высовывались из углов, чтобы робко вякнуть: «А если…», «А может…», но мысль-акула грозно рявкала на них: «Дура!», «Дура!» – и голова опять пустела.

Вообще-то Аля дурой не была. Ну, не великая интеллектуалка. – Брамса с Бернсом путает, Моне от Мане не отличает, – но в школе была хорошисткой и колледж свой окончила всего с одной тройкой. У Али просто характер такой – она по натуре своей ведомая, ей нужно, чтобы кто-то ей четко и ясно говорил, что делать, а уж она не подведет: постарается и справится.

В детстве мама с папой говорили – учись хорошо, и Аля старалась не получать двоек-троек. В колледже преподы объясняли, как выравнивать поверхность стен с помощью штукатурки и шпатлевки, подготавливать ее к финальной покраске, как окрашивать поверхности любой формы равномерно, без потеков и пропусков, как экономно расходовать материалы, чтобы уложиться в смету. Аля слушала, запоминала, делала все, как надо, – и стала хорошим маляром-штукатуром. А в самом начале эпопеи с ковидом переболела – и все, сделалась профнепригодна: с хроническими заболеваниями верхних дыхательных путей и бронхолегочной системы уже не поштукатуришь.

Аля тогда растерялась: что делать, ведь без специальности осталась, чем зарабатывать? Но муж Антон не дал растечься мыслью по древу, сказал – ну и ладно, все равно это не работа для нормальной женщины. Ей, Але, еще детей рожать, а для решения этой главной бабьей задачи вовсе не полезно мешать раствор, таскать тяжелые ведра и дышать краской. Прокормятся они как-нибудь и без ее малярно-штукатурных дел, придумают что-нибудь еще.

Антон – он такой, по части чего-нибудь придумать за ним не заржавеет. Это Алю бог предприимчивостью и решительностью обделил, а мужу он их отсыпал столько, что на троих хватило бы.

Мальцом Антон любил гулять в парке аттракционов, внимательно глядя под ноги: у взрослых, катающихся на каруселях, нередко вываливались из карманов монеты и даже купюры. Еще там же, в парке, можно было пошарить под деревянными домиками-ларьками с чаем-соком и выпечкой: мало кто из взрослых наклонялся за упавшей и закатившейся под пол мелочью. Конечно, это было в те времена, когда народ расплачивался исключительно налом, теперь-то у всех карточки, ни одна копейка мимо не упадет. Да и не заработок это был, а так, спортивный интерес. Хорошо, если за день на мороженое получалось насобирать.

Но лет в десять Антон заработал свои первые приличные деньги. Приехав на лето к деду в деревню, он подбил приятелей развалить ничейный старый сарай, разобрать его стены по кирпичику – стройматериал, пусть и бэушный, зато дешевый, охотно купили те же деревенские.

Потом, было дело, пацаны собирали ромашку и шиповник, потом сдавали в аптеку. А в двенадцать лет Антона взяли в семейный бизнес. Тогда дед кроликов разводил, батя шкурки обрабатывал, мать из них шапки шила, а бабка те головные уборы и кроличье мясо на рынке продавала. В комплекте тушки и шапки хорошо шли – народ видел, что мех не кошачий, все честно, можно покупать. Антона после недолгой выучки поставили на раскрой. Нехитрое дело, если по шаблону, главное – резать правильно. У пацана глаз был меткий, рука твердая, он не портачил, в отличие от деда с его тремором.

Возня с кролями, их мясом и шкурами дала парнишке самые разные знания и умения. Никто и не удивился, когда к концу школы Антон надумал идти в ветеринары и приналег на химию с биологией. В итоге в мед на ветфак он не попал – на бюджете места не нашлось, а платное обучение семья не потянула бы, – зато в пед на биофак его взяли с радостью. В педагогическом парни всегда на вес золота были.