Оплаченный диагноз

– О том и речь! – нисколько не смутился знаток антиковидных правил. – Тут мы сомнения проверяющих трактуем не в пользу проверяемых, естественно. Дальше слушай: не располагает сертификатами на дезинфицирующие средства – это четыре. Не ведет журнал измерения температуры сотрудников – пять. Не промаркировал или неправильно хранил уборочный инвентарь – шесть. Имеет мало средств дезинфекции – семь…

– А мало – это сколько? – Я оглянулась на столик с табличкой и флаконом санитайзера.

– Нет расчетной нормы, так что опять же – на усмотрение проверяющего. – Говоров побил себя в грудь кулаком левой руки, на которой как раз успел загнуть все пальцы. – Дальше, восемь: не организовал входной фильтр. Девять – не проследил, чтобы сотрудники носили маски и перчатки. Десять – не обеспечил соблюдение социальной дистанции…

– Никита, побойся бога: вот мы с тобой сидим, и между нами никак не полтора-два метра!

– Нарушение! – Говоров поднял указательный палец и тут же снова загнул его: – И одиннадцать – не назначил ответственного за профилактику.

– По-твоему, это справедливо?

– По-моему, это строго. – Он снова взял ложку. – А ты же помнишь – dura lex, sed lex.

– Закон суров, но это закон, – перевела я автоматически и вскинулась: – Но тут как раз не закон!

– Но это правила, и они вот такие. Пока других нет, мы руководствуемся этими. – Никита попробовал борщ и потянулся за солонкой. – Не жди, пока остынет, очень вкусно.

– Нет, погоди, – у меня пропал аппетит. – Я правильно понимаю, что эти ваши проверки тенденциозны? Вы специально выискиваете, на чем подловить бедных рестораторов?

– Почему это они бедные? У них доходы побольше наших. А что до «подловите»… Ну, Лена, это отчасти спорт такой. Они должны следить, чтобы все было в норме, а мы – высматривать нарушения. Кто внимательнее, кто зорче, тот и побеждает. – Очень довольный, он принялся за еду.

– Но позволь… Смотри, гость подходит к кассе в маске, а за столиком ее снимает, потому что она мешает ему есть. Потом он возвращается к стойке что-то забрать, попросить чайную ложку, сахар или идет в туалет и в этот момент забывает снова надеть маску. Это же никак не проконтролируешь!

– Угу.

– При этом в любой момент может зайти проверяющий, сфотографировать посетителя без маски на лице и выписать владельцу заведения штраф, так получается?

– Угу.

– И ты считаешь, что это нормально?

– На то и щука в реке, чтобы карась не дремал!

Я скомкала салфетку, бросила ее на стол и поднялась.

– Ты куда? – поднял голову Говоров.

– Пойду попудрю носик.

– Угу. Маску не забудь! – Он засмеялся и жестом изобразил, будто фотографирует меня.

Я подняла спущенную под подбородок маску, спрятала за ней кривящиеся губы. Сдернув с соседнего стула свою сумку, я вышла из обеденного зала и из холла посмотрела сквозь стекло: Говоров увлеченно ел борщ. Тот, судя по всему, был очень вкусным – не оторвешься.

Я свернула с дорожки к туалетам, прошла в гардероб, забрала свое пальто и с ним в обнимку торопливо вывалилась на улицу. На ходу я кое-как оделась и, выудив из сумки мобильный, заблокировала в списке контактов Говорова.

Вот и все.

Любовная лодка разбилась не о быт – а о ковид.

Эпилог

В ванной что-то грохнуло.

– Сенька! – рявкнула Натка, даже не вздрогнув и не дернувшись с места, – она уже привыкла.

– Это не я! – донеслось из комнаты.

– Венька! – внесла поправку Натка.

– Му! – густым коровьим басом огрызнулся кот, проскакав по коридору мимо кухни.

Грохнуло уже в комнате.

– Сенька и Венька! – Натка сдернула с себя фартук и свернула его в подобие хлыста. – Вот я сейчас приду, и вам мало не покажется!

– Не понимаю, как величественное Воландеморт сократилось в Веньку? – вслух задумалась я.

– А он похож на пыльный гречишный веник, Воландемортик наш, – ответила сестра, одной рукой нервозно похлопывая себя по бедру свернутым фартуком, а другую держа вблизи турки с кофе, который вот-вот должен был закипеть и подняться. – И еще шустрый, как веник. Поэтому – Венька. Сенька и Венька, очень удобно.

– Как Зита и Гита, – кивнула я, и мы обе захихикали.

Настроение у нас было хорошее, и для этого имелись причины.

Машка не стала откладывать дело в долгий ящик и провела судебный процесс по обжалованию действий Комитета по здравоохранению, который по ошибке преследовал и штрафовал Натку. Машка быстро во всем разобралась и отменила все наложенные на сестру штрафы и ограничения. Комитет не сопротивлялся, так как его ошибка была очевидна. Чиновники от здравоохранения без споров и возражений согласились с решением суда.

– Думаю, это потому, что для них время дороже, – высказалась по этому поводу Натка. – Некогда препираться по поводу моей ситуации, каждая секунда несет доходы в виде штрафов с других «Наташ»!