Оплачено сполна (СИ)

Он отошел от женщины к молча стоящим детям. Драко старался не смотреть ему в глаза, только в стену, чтобы скрыть мыслеобразы за какой-нибудь мелочью. Благодаря Поттеру он знал, что легилименты вроде Лорда услышат отголоски мыслей и эмоций. Оставалось надеяться на эхо чужих мыслей вокруг.

- Мои чистокровные соратники, дети лучших из лучших! Я знаю, как тяжело вам смириться с потерей одного из наших сторонников, - он шел вдоль шеренги молчащих юных Пожирателей, заглядывал в лица, кивал, и голос его был полон сочувствия. - Но Хвост был лишь перебежчиком, не лучшим из нас, неверным, трусливым, недостойным называться Пожирателем Смерти. Он боялся! Вслушайтесь в это недостойное слово! Он боялся смерти, боялся смерти за своего повелителя, за свою веру. Не пугайтесь этого убийства, всякий скажет вам, что никто кроме меня не сможет сотворить такое мощное и такое жестокое темное заклинание. Помните, что я караю виновных. И помните, что мое наказание справедливо, хоть и жестоко…

Конечно, думал Драко, он не может признать, что на его горизонте появился новый темный маг. Он может только предполагать, кто это, может только прятать от нас знание. Иначе его авторитет падет; под знамена нового темного мага потянутся те, кто захочет избавиться от власти Лорда. И вот следствие - внеочередная агитация, чтобы убедить всех в абсолютной закономерности происходящего. Малфой и сам бы поверил в это, если бы не помнил испуганного Снейпа, бледнее обычного, с неохотой разъясняющего подробности.

Детям нельзя знать такие подробности. Однако детям можно пытать и убивать.

А он ведь темный маг. Его тело, в сущности, только сосуд, вместилище для куска души. Как же он столько лет использовал Тьму без вреда для себя?

Драко задумался, совсем отключившись от пламенной речи Повелителя. Мимо его внимания прошло и то, как странно Лорд посмотрел на Трэйси, более внимательно, чем требовалось. Как оценивающе он оглядел Нотта, и тот с восхищением вперился в него взглядом.

Ведь все взаимосвязано, думал Малфой. Предыдущее тело было изуродовано бессмертием. Последние годы Лорд, как говорил отец, тяжело переносил физические следствия продуктов Тьмы. Дедушка Драко, Абрахас, как-то раз проронил, что Тьма была новой ступенью бессмертия. Вроде как она не должна иметь побочных продуктов и не доведет до смерти, ибо Лорд отныне не может умереть. Но обычно капризная и глуповатая мать Люциуса внезапно подала голос, после чего Абрахас едва не наложил на нее проклятье. Она сказала, что это не ступень, а лишь еще один пролет пропасти, и однажды полет закончится, он и так длится слишком долго.

Уже после, потеряв свое естественное изуродованное Тьмой и бессмертием тело, Лорд придумал создать новое, универсальное, которое оборудовано лишь минимумом жизненных систем. Не есть, не спать, не чувствовать боли от Тьмы, не сходить с ума, не позволять ей завладеть собой. Гибрид - вот что он получил. Голем, ставший прибежищем создавшего его мага.

Тьма не может его убить.

Но если он не ест, не пьет, не спит… чем же он живет? Как? На магии? Тьма поддерживает его жизнь? И если так, нельзя ли как-то…

Он поспешно спрятал эту мысль далеко-далеко, поняв, что может «проговориться», и услышал:

-… вскоре мы покажем нашу истинную силу. Англия окажется в политической изоляции, падет перед нами на колени. Вы сможете быть с нами, наши чистокровные отпрыски. Вы умеете больше, чем эти грязнокровки, вы достойны быть сильными и участвовать в свершении истории!

Драко поднял голову. Рейд на политически значимый объект?

***

В Больничном Крыле было светло и тихо. После шума дождя на высоте и гомона стадиона оно казалось маленьким раем. За окном нудно шлепала по земле поутихшая морось, из тепла на нее было приятно смотреть и ежиться, не завидуя, например, профессору Спраут, которая прямо сейчас бежала в теплицу, вспомнив, что позабыла покормить росянку. Или, скажем, Хагриду, который минуту спустя выйдет из леса и зашлепает в хижину.

Ярость и азарт игры сменились успокоением, опустошив Джинни. Она даже смогла поболтать с Мариушем, тем самым загонщиком, которому сломали палец. У него была какая-то сложная польская фамилия, много шипящих согласных, поэтому его звали просто по имени. Многие даже путались и говорили «Марио»; плечистого и по-медвежьи большого поляка это даже смешило.

Как и всякий рейв, он философски относился к спорту и силовым методам, что при его комплекции частенько вызывало недоумение. Даже преподаватели иной раз обращались к нему словно к ребенку, а когда вспоминали, что перед ними студент Рэйвенкло, который всегда без проблем заканчивает курс с крепкими средними оценками, смущались и тушевались. Это Мариуша тоже смешило.

Джинни легко нашла с ним общий язык, хотя до этого не знала поляка. Он в красках расписал ей окончание игры, заметив, что Чанг не лучший ловец, но надо же было кого-то туда поставить».

- У нее много друзей на факультете? - с любопытством спросила Уизли.