Оплошности судьбы

— Дураки и дороги, — ответил ангел, — с остальными проблемами они справляются.

Тифлинг недоуменно уставилась на Арингила…

— Со слугами надо обращаться строго, но не жестоко, и не стараться их унизить. Иначе они плюнут вам в тарелку, а на мясо перед готовкой… — девочка тихо, но заразительно рассмеялась.

У Артема на лоб полезли глаза. Вот это дела. Теперь и есть не захочешь.

— И часто мне мочились на мясо? — спросил он.

Чучело опустила глаза и промолчала.

— Значит, всегда, — сделал нерадостный вывод Артем. Чтобы уйти от неприятных мыслей, задал он следующий вопрос: — А где я питаюсь?

— Ты действительно позволяла мочиться на мясо и плевать ему в тарелки? — изумился Арингил.

Тифлинг зло глянула на него.

— Я хотела от дурня избавиться. Его уже почти приготовили к сожжению. Поэтому какая разница, плюют ему в тарелку или нет. Он даже не гнушался этой Чучелом и затащил ее в постель. Урод! Я его просто ненавижу, он поломал всю мою жизнь! — Агнесса, выговорившись, отвернулась…

— Обедаете за столом конта. А завтракаете и ужинаете где придется. То на кухне, то объедки со стола конта доедаете.

Артем уже понимал, что принципов у Артама в жизни было немного. Пожрать, выпить и с кем-то трахнуться, причем не суть важно с кем. Не мудрено, что инквизитор без сожаления готовил идиота к сожжению и представил бы все это как милость к нему и к людям. И никто бы даже не пожалел молодого мага.

— А где мне надлежит есть? — Парень с большим интересом смотрел на девочку, та словно ожила от доброго отношения и не скрывала ничего, что он хотел знать. Хотя раньше, возможно, и плевала ему в тарелку или чего хуже…

— В столовой конта или малой столовой для воинов. Но вы оттуда убежали, ваша милость. Воины конта над вами посмеялись, и вы там больше не показывались. А чаще пропадали на кухне и пытались задрать подол Рагунде. — Она не выдержала и фыркнула.

— Это кто?

— Это наша повариха, она вас треснула скалкой и обещала отрезать ваш срам.

— А что, мага никто не боялся? — вслух спросил Артем, хотя это были его размышления.

— Так вы, ваша милость, ничего не умеете. Об этом все знают, кроме конта. И над вами смеются.

— Надо же! — удивился Артем. — А что я тогда тут делаю?

— Я слышала, что вы прибыли по заявке конта. Он не захотел выписывать настоявшего мага, а чтобы ему прислали студента на… на… — Она задумалась. — Не помню, как это слово называется. Вы у нас, ваша милость, на три десятницы. Конт вам не платит, только кормит.

«Ясно, Артам здесь на стажировке», — подумал Артем. В это время в коридоре раздалось старческое брюзжание.

И девочка, подхватившись, зашептала:

— Это лекарь конта, мастер Урвугу. Будьте осторожны, он не любит, когда его вызывают не к конту.

Она встала, присела, изобразив поклон, и побежала на выход. Открыла дверь перед самым носом лекаря. Тот от неожиданности отпрянул, но, увидев пигалицу, хотел отвесить ей подзатыльник и пнуть ногой. Однако Чучело, наученная горьким опытом, ловко увернулась, и пинок, которым мастер хотел догнать девочку, бесцельно прошелся по воздуху.

— Поймаю и отравлю! — напутствовал он убегавшую.

В комнату вошел горбун. Сделал несколько громких вздохов и брезгливо высказался:

— Воняет, как в конюшне. — Его маленькие злые глазки уставились на лежащего больного. Недолго изучали его, и, сделав свой вывод на основе наблюдений, горбун сказал: — Хватит валяться, шарлатан, ты здоров, как мерин конта. Скажи этой грязной подстилке, чтобы перевязала чистой тряпкой и дала вина.

— Спасибо, мастер! Я всегда знал, что вы — великий лекарь! — изобразив восторг, ответил Артем. Он сам побаивался лечиться у специалиста, который запросто говорит «поймаю — отравлю». Глядя на рожу лекаря с длинным висячим носом, как будто пришедшего из сказки «Карлик Нос», бывший разведчик хотел только одного: чтобы этот эскулап побыстрее ушел. Мастер больше напоминал палача-отравителя, чем доктора.

Лекарь подозрительно глянул на больного: не смеется ли он случаем над ним? Но увидев почти влюбленный взгляд восторженно смотревшего паренька в окровавленной повязке, смилостивился. Даже, как показалось Артему, подобрел.

— С чего ты взял, что я — великий лекарь? — спросил он, не до конца доверяя выражению лица мага.

— Ну как же! Вы сходу определили, что у меня нет ничего серьезного, только одним своим взглядом, мастер. Это, я вам скажу, талант! Не каждый сможет так быстро разобраться.

На угрюмом лице Урвугу появилась самодовольная улыбка.

— Как иногда удары по голове просветляют разум! — почесав пальцем в ухе, сказал лекарь и подошел к постели. — Развяжи повязку, — сварливо приказал он, глядя на Артема, правда, без былой злобы и раздражения.

Артем, преодолевая боль и крепясь, чтобы не застонать, стал отдирать прилипшую тряпку, которой ему перевязали голову в деревне. Правда, не ему, а Артаму, но они теперь делили одно тело на двоих.

Лекарь осмотрел голову, достал баночку и протянул больному.

— Возьми и намажь этой мазью рану. Полежи два дня — и можешь выходить.

— Спасибо, великий! — обрадованно вскричал Артем. — Теперь я точно знаю, что вы непревзойденный мастер лечения.