Оплот добродетели

Данияр нахмурился.

И обернулся к девице, которая оказалась невысокой, какой-то на удивление аккуратненькой, будто одна из ашшехских статуэток. Тоже в них на первый взгляд ничего-то особенного нет, а вот возьмешь такую в руки и уже сил не найдешь расстаться.

Волосы рыжие, яркие, что пустыня на закате.

Кожа бледна, но все одно покрыта веснушками, и смотрится это весьма мило. Глаза теплые. Губы пухлые. Такие целовать приятно. И Данияр поцеловал бы, будь она из его мира, но с местными женщинами следовало держать себя в руках.

А то мало ли…

Помнится, дядюшка вот так поцеловал одну, особо понравившуюся, так потом едва война не началась, жениться пришлось, нарушая обычай. Правда, сейчас дядюшка всем врет, что безумно счастлив, и ему верят. Или делают вид, что верят? Но гарем он распустил.

Сказал, что одна жена дешевле обходится.

– Что-то не так? – поинтересовалась Шарлотта.

– Что? А, нет… задумался немного.

– Над чем?

– Над книгами, – взгляд Данияра зацепился за стайку весьма симпатичных особ, способных украсить любой гарем. Вот с ними определенно стоило познакомиться поближе. Вид у девиц был весьма характерный, и намерения их читались легко, а потому сами они опасности не представляли.

А рыженькая…

Нет, с такими связываться себе дороже… этак точно окажешься женатым и без гарема. Почему-то последняя мысль нисколько не огорчила.

Глава 8

Шарлотта с печалью посмотрела вслед мужчине, который удалялся весьма бодрым шагом. А на снимке он и вполовину не так хорош… и если подумать, ничего-то в нем нет. Не сказать чтобы высокий и далеко уже не стройный, пусть и сохранивший удивительную плавность движений.

Но все-таки…

Кожа смуглая, темная, а вот волосы, наоборот, светлые, выгорели до белизны, подчеркивая высокий статус и чистоту крови.

Она тихонечко вздохнула.

– Что, понравился? – поинтересовалась смуглая девушка, которой мгновение назад не было. – Если понравился, могу помочь за небольшую плату…

– Чем?

– Советом, – в одной руке девушка держала пончик, облитый розовой глазурью, во второй – высокий бокал, наполненный чем-то зеленым и блестящим. – И делом. Даник у нас на новое падок, а еще трусоват. Если сбежал, значит, нравишься.

– А вы…

– Эрра, его возлюбленная одару… одна из многих, – она откусила пончик и пригубила напиток, поморщилась. – Терпеть не могу мяту. Хочешь?

– Нет, спасибо.

– И правильно. Никогда не бери угощение из чужих рук, если выжить хочешь. Во всяком случае, в гареме.

– В гареме?

– А ты думала. Он диктатор, а диктаторам закон брать жен не велит, зато одару можно, сколько хочешь. У него вот две сотни.

– Зачем столько? – искренне удивилась Шарлотта. Она, конечно, знала об особенностях мира, который все путеводители называли восхитительно отсталым и ужасающе варварским, но обязательным к посещению.

– Так… положено. Мало одару – слабый мужчина, а диктатор слабым быть не может. Не поймут, – Эрра пожала плечами, и белоснежное платье ее, подчеркивавшее темно-красный, удивительно глубокий оттенок кожи, едва не соскользнуло. – Вот и мается, бедолага.

Она дожевала пончик и облизала пальцы.

– И как там… в гареме?

В голове забрезжило начало нового романа о прекрасной юной деве, которая осталась одна, без средств к существованию… сирота, злые родственники которой лишили ее крова и вообще всего. И она, не имея ничего, рискнула принять предложение о работе, но ее обманом вывезли на закрытую планету…

Или нет?

Может, лучше, если коварный родственник, к примеру дядя – писательский опыт подсказывал Шарлотте, что именно дяди и тети были склонны проявлять наибольшее коварство в отношении несчастных сирот, – продал бедняжку в гарем. И уже там, в новом мире, совершенно незнакомом, она встретит истинную любовь и сумеет завоевать его сердце…

И назвать красиво.

Например, «Сердце гарема».

– Как? Да никак… тоскливо – страсть. Нет, кормить-то кормят, и прилично, наряды опять же покупают, а если Даньке понравишься, то собственную карту выдадут, а вот лимит на ней разный. Тут даже не от Даньки зависит, он-то добрый, а вот старший евнух еще та скотина. Не будешь процент платить, то и останешься с двадцатью золотыми в квартал. Подарки… по большим праздникам, конечно, всем дают. Только опять же, сама понимаешь, любимых одару он лично награждает и, может, даже лично выбирает… иногда… к счастью, что иногда, ибо вкус у него не сказать чтобы особо… а вот остальным опять же достается что-то из общего списка.

Надо же.

Интересно.

– А… а вы не могли бы подробнее рассказать? – Шарлотта стиснула руки. Да боги с ним, с диктатором, в гарем ей совершенно не хотелось, а с этих дикарей станется силой увезти. Шарлотта была же в достаточной мере практична, чтобы осознавать – фантазия может несколько отличаться от реальности.

– Зачем?

– Для книги, – Лотта взяла новую знакомую за руку. – Не здесь, у меня в номере… если не боитесь.

– Чего?

– Не знаю. Вдруг я…

Договорить она не успела. Перед глазом вдруг возникло острие клинка, который спустя мгновение спрятался в просторном рукаве платья. Причем платье было полупрозрачным…