Оплот и Пустота (СИ)

   Капитан два раза обернулся, подстёгивая коня и веля юнцу держаться крепче. Лошадь Юса пустилась галопом, а сам он всё время помогал жене направлять её кобылку в нужную сторону. Мастер также не оплошал, среагировал мгновенно. Жеребец его погнал во весь опор, подымая клубы пыли, кои приходилось глотать скачущему позади Игнису.

   Прекрасно чувствующие себя в седле степняки приближались с каждой минутой. Иногда слуха достигали отрывистые команды длинноволосой воительницы, где-то сбоку просвистели несколько стрел, топот копыт напоминал шум стремнины водопада.

   Вильнув в очередной раз, тракт вывел разгорячённую кавалькаду на более ровный участок. Справа в некотором отдалении бежала жёлто-зелёная стена Сильванского леса, слева расстилались бескрайние луга и пастбища.

   Вулкан отталкивался мускулистыми ногами от земли и летел во весь опор, всхрапывая на ходу и перебирая зубами удила. На шее его выступил пот, двуручник глухо бился о седло. Порыв восточного ветра швырнул в лицо Игниса клубы пыли и песка, и он поспешно заслонился рукой. Глаза с трудом успевали выхватывать крупные куски пейзажа вокруг. Игнис пригнулся к шее коня и мёртвой хваткой стиснул повод. Стрелы прошивали пылевую завесу позади всё чаще. Одна из них ткнулся в спину, боль резанула под лопаткой, но бехтерец выдержал.

   Теворские Горлорезы может и не Гулкий Ветер, что могут на скаку выпускать десятки стрел без единого промаха, но они всегда считались лучшими бойцами кочевников, отменно владеющими и луком, и пикой, и мечом. Ширина тракта позволяла стрелять лишь трём передним всадникам, иначе бы беглецов давно утыкали стрелами.

   Бледная как полотно Мия двумя руками вцепилась в луку седла. Юс представил как страшно впивается стрела между лопатками жены, с треском рвёт кожу, крушит хрупкий позвоночник... Он подстегнул коня, заставляя бедное животное нестись на пределе возможного.

   В горле беглецов першило от набившейся пыли, глаза слезились от хлещущего в лицо воздуха, плащи трепались с хлопающими звуками; сзади всё нарастал шум погони. Преследователи не отставали и даже умудрились сократить разрыв до сорока шагов. Похоже, на ровной местности от них оторваться не получится.

   - К лесу! - скомандовал Игнис, и вся группа дружно отвернула направо.

   Деревья рванули навстречу, ровная поверхность тракта сменилась небольшими бугорками, ямками и редким кустарником, из-под копыт вырывались куски дёрна.

   Капитан на скаку развернулся корпусом для выстрела. Спешно хлопнула тетива, но стрела ушла далеко в сторону и бесполезно засела в земле. Сам же наездник вскинул руки и чуть не вывалился из седла вместе с пареньком. Только у детей степи легко выходило проделывать подобное, для всадников Корсии это искусство лежало за пределами достижимого.

   - Брось! - крикнул Игнис. - Это ничего не даст!

   - Понял уже! - огрызнулся Капитан.

   Наконец они достигли кромки Сильванского леса и нырнули в густые заросли. Первая же попавшаяся ветка полоснула Игниса по лицу, и щёку украсила набухающая красными каплями царапина. Колючий кустарник больно стеганул по бедру, разорвал штаны. У правого уха прожужжала стрела и задрожала в стволе векового дуба.

   Капитан мчался в семи шагах впереди, спина Мастера мелькала среди ветвей ещё дальше, Юс с женой отклонились вбок в надежде отыскать более широкий проход между деревьями.

   Кочевники углубились в лес вслед за беглецами и рассыпались широкой цепью, норовя настигнуть добычу и зажать сразу с трёх сторон.

   Игнис не чувствовал себя в лесу как дома, но искренне надеялся, что степняки ощущают себя и того хуже. Вовремя огибать мельтешащие стволы, кустарники и гнилые пни получалось всё тяжелее, поэтому он ослабил повод, дав Вулкану больше свободы. Жеребец глупостью не отличается, сам найдёт правильный путь.

   Под ногами лошадей бежала влажная, усыпанная листвой земля, копыта отбрасывали комья слипшейся грязи вперемешку с буро-зелёным мхом далеко в сторону.

   Игнис часто оглядывался на галопирующих сзади кочевников и потому с трудом успел заметить поваленное дерево. Лишь в последнюю секунду он наклонился, приподнимаясь на стременах, и отпустил повод, дав скакуну возможность вытянуть шею. Не дожидаясь шенкеля, Вулкан прыгнул сам чуть-чуть раньше положенного. Спина и шея животного выгнулась в полёте. Как и учили, Игнис смотрел не на преграду, а за неё, в то место, куда собирался приземлиться. Жеребец согнул ноги в лансаде, но всё же чиркнул правым задним копытом о кору. Игнис плавно опустил тело в седло, дабы не перегружать спину лошади. Вулкан на скаку повернул одно ухо назад, ожидая осуждающей реакции наездника. Во взгляде Игниса промелькнула тень недовольства и, словно почувствовав это, жеребец припустил с новой силой, решив тем самым загладить вину.

   ...Оторваться беглецам удалось только через полчаса неудержимой скачки по заброшенной дороге, стиснутой окружением всё густеющего леса. Бока скакунов лоснились от пота, дышали они тяжело и с хрипом, люди выбились из сил не меньше лошадей.