Опочтарение

— Достаточно, — прервал его врач, — мистер Губвиг, бывают моменты, когда нам, скромным практикам от медицины, лучше просто постоять в сторонке и с изумлением посмотреть на работу мастера. Очень далеко в сторонке, в случае с мистером Грошем, и, желательно, спрятавшись за деревом. Заберите его, пожалуйста. Должен сказать. Что не смотря ни на что, он в удивительно хорошем состоянии. Теперь я вполне понимаю, почему он так легко перенес атаку баньши. Фактически, мистер Грош вероятно вообще неуязвим, хотя я и не советовал бы вам позволять ему исполнять чечетку. О, и заберите его парик, ладно? Мы попытались спрятать его в шкаф, но он выбрался. Счета мы отправим в Почтамт, хорошо?

— Я думал, на вывеске написано «Бесплатный Госпиталь», — заметил Мокрист.

— В основном, да, в основном, — сказал доктор Батист, — но те, кому боги ниспосылают столько даров — сто пятьдесят тысяч, как я слышал — пожалуй, уже получили всю необходимую благотворительную помощь, хм?

«Ага, и все они лежат в камерах Стражи», — подумал Мокрист.

Он полез в карман и достал мятый лист долларовых марок.

— А это возьмете в уплату? — спросил он.

Иконография Несмышленыша, выносимого Мокристом фон Губвигом из Почтамта, была признана редакцией «Правды» весьма удачной, поскольку на ней было животное, что всегда привлекает внимание читателей, и поэтому картинка занимала видное место на первой полосе. Взяткер Позолот смотрел на нее, не проявляя ни малейших признаков интереса. Затем он перечитал статью под картинкой, озаглавленную:

ЧЕЛОВЕК СПАСАЕТ КОТА

«Мы отстроим здание еще большего размера!» — Обещание После Пожара в Почтамте

Дар Богов На $150 000

Волна застрявших ящиков накрыла город

— Похоже, редактор «Правды» иногда жалеет, что у него только одна первая полоса, — сухо заметил Позолот.

Люди, сидевшие за большим столом в его кабинете, издали особый звук. Это был звук не прозвучавшего смеха.

— Вы думаете, у него и вправду есть благословение богов? — спросил Зеленомяс.

— Вряд ли, — заметил Позолот, — он, наверное, знал, где лежат эти деньги.

— Вы так думаете? Если бы я знал, где закопана такая куча денег, я не оставил бы их в земле.

— Верно, вы бы не оставили, — тихо сказал Позолот, но таким тоном, что Зеленомяс почувствовал легкое беспокойство.

— Двенадцать с половиной процентов! Двенадцать с половиной процентов! — прокричал Альфонс, прыгая на своей жердочке.

— Он выставил нас идиотами, Взяткер! — воскликнул Спрятли, — он знал, что семафоры сломаются! С тем же успехом это могло быть и божественное озарение! Мы уже теряем деньги на передаче местных сообщений. Каждый раз, как у нас прерывается связь на линии, можно быть уверенным, что он из чистого коварства пошлет в том направлении карету с почтой! Нет такого низкого трюка, который он не использовал бы против нас! Он превратил Почту в… в шоу!

— Рано или поздно бродячий цирк покидает город, — заметил Позолот.

— Но он смеется над нами! — настаивал Спрятли, — если на «Пути» снова будут проблемы, с него станется послать карету в Колению!

— Она будет ехать несколько недель, — возразил Позолот.

— Да, но это более дешевый и более надежный способ доставки. Вот что он скажет. И скажет громко, не сомневайтесь. Мы должны предпринять что-нибудь в связи с этим, Взяткер.

— И что вы предлагаете?

— Почему бы нам не выделить немного денег на хорошее техническое обслуживание башен?

— Не выйдет, — раздался голос, — нам не хватает людей.

Все головы повернулись к говорившему, который сидел в дальнем конце стола. На нем была куртка, надетая поверх рабочей спецовки, рядом на столе лежал изрядно помятый цилиндр. Его звали мистер Пони105 и он был главным инженером «Пути». Он работал еще при прежних хозяевах и до сих пор не уволился, потому что в возрасте 58 лет, имея на руках детей-двойняшек, больную жену да вдобавок еще и проблемы со спиной, приходится подумать дважды, прежде чем делать красивые жесты и уходить с работы, хлопнув дверью. Еще три года назад, до основания первой семафорной компании, он и понятия не имел о семафорах, но он разобрался — у него был методический ум, а инженерное дело есть инженерное дело.

Сейчас его лучшим в мире другом стала коллекция розовых бумажек для копирования. Он делал все что мог, но когда компания все же рухнет, он вовсе не хотел оказаться крайним, и его розовые бумажки должны позаботиться об этом. Белую бумажку со своими рекомендациями отправляешь председателю, желтую копию подшиваешь для архива, а розовую оставляешь себе. Никто не сможет сказать, что он их не предупреждал.