Опоенные смертью

Но его сообщение о шарах, картинах не особо вдохновляли публику, зато, когда он начал говорить, о том, что во многих американских тюрьмах есть прямо в камерах телевизоры и видеомагнитофоны, что можно в любой момент позвонить в город, - народ за столом оживился. Мужчины закачали головами, лица их обрели нивно-мечтательное выражение. Казалось, что детям рассказывают красивую сказку.

"А че, здеся жить можно, кормят, правда, плоховато, но хоть кормят. Еще бы женщину давали" - вспомнились Анне пожелания на обратной стороне анкет. Но какая Америка?!.. Откуда вообще взялась эта Америка?! По разговору она начала понимать, что Фома ездил туда с выставкой.

И это понимание, подобно параличу сковало все мысли. "Как же так?! Почему?! Зачем он поступил так нечестно?! Не может быть... Это же подлость! Как же так..."

- Бить будешь? - спросил Фома, застав её выходящей из туалета.

- Что? - Она, прищурившись, посмотрела ему в глаза.

- Я это... извиняй, в общем, вместо тебя ездил с Инессой.

- С какой ещё Инессой?

- Ну... ты её знаешь, она в "Огоньке" раньше публиковалась. Вы учились вместе. Ее это... там, в Америке, за тебя приняли.

- Как это за меня?

- Ну... перепутали - писали, что она совершила неженский подвиг подвижничества, путешествуя со мной по мужским зонам. О ней столько статей написали. Извиняй уж, перепутали журналисты... - скорчил он тут же невинно гримасу простака. - Ты же знаешь нашего брата.

- И она давала им интервью, так словно она была я?!

- Чего не сделаешь за ради славы... - вздохнул Фома, закурив, пустил колечками дымок под потолок.

- Но это подло?! И ты... - Алина ощутила белую вспышку в мозгу и у неё закружилась голова, слов не было.

- А зачем ты меня тогда в аэропорту бросила?

Алина не ответила, резко развернувшись, пошла в банкетный зал.

Народ выпил уже основательно, потому долго слушать одного и того же вещателя не могли и вновь затянули песню, теперь голосили женщины:

"Город Николаев, фарфоровый завод.

А девчоночка ребеночка несет.

Ах вы, мальчишки, с вами пропадешь.

С вами негодяями на каторгу пойдешь!.."

Пели громко, звонко, по-бабьи, что совсем не вязалось с их великосветскими нарядами. Алина незаметно вышла из банкетного зала.

ГЛАВА 5.

Она ушла, словно все забыла, отсекая навсегда от себя жестокую комедию своего пробега по зонам. Но постоянно вспыхивало в мозгу Алины имя Инесса.

Через несколько дней Алина и Инесса случайно встретились в Доме Журналистов. Инесса входила в кафе. Алина сидела за столом напротив входа и беседовала редактором новой молодежной газеты. Инесса на секунду застыла, завидев Алину издалека. Их глаза встретились. Алина по мягкости своего характера улыбнулась, но лишь губами. "Подойди!.. Подойди! Ну извинись, и все будет нормально, и я пойму, ведь я же знаю по каким законам тебе пришлось так поступить тогда". - Все ныло в Алине. Ей почему-то стало бесконечно жаль бескомпромиссную снаружи Инессу. Ведь это же она дала слабинку и сломалась на возможности получить какую никакую, но славу, а не Алина. Алина так и застыла с улыбкой на устах, казалось ей, что именно улыбка облегчит путь...

Но Инесса прошла мимо, даже не поздоровавшись, словно они не знакомы. "Что же ты делаешь, что же ты делаешь... что!.." - вопило сердце Алины, словно чувствовало чужую катастрофу. "Ты же действуешь по законам уголовного мира. Обокрасть и ни сном, ни духом... не выдать себя. Ты повязана той же ментальностью, что и все эти воры! Вернись, скажи, что случайно они перепутали наши имена, что не хотела!.. Что так случайно получилось. Ведь мы же знаем, как журналисты спешат и все путают, как не вникают, как могут быть не точны! Подойди! Ведь мы не ссорились с тобой!.. Вернись! Извинись! Я прощу! Ведь это катастрофа!.."

Но зря.

"А что я так за неё испугалась? - рассуждала Алина, выходя на улицу. Это она меня облапошила, получилось, что я работала на её имидж, пусть не здесь, а где-то в чужой стране, но все же... Да у неё все нормально. Это я осталась в дураках. В дураках, по её меркам. Но я осталась как раз при себе!"

- Бить будешь? - в упор спросил её случайно встретившийся на пороге Фома.

Она снисходительно улыбнулась в ответ

"... И крови полные пригоршни

Мне видеть холодно в тумане.

Не помогай, не подходи,

Хотя бы я о том молила,

Ты только издали следи,

Как боль в глаза мне ужас влила..."

Почему ты не приедешь и не ударишь мне пощечину? Почему ты меня не побьешь?.. - навязчиво звучал голос Фомы рефреном по телефону.

Размеренная речь холодной вежливостью проливалась на него в ответ. Она мысленно уничтожала его. "Пошел к черту!" - цедила в сторону, выключая трубку.

И понимала, что ему нужна была реакция, настоящая реакция, чтобы он смог понять, увидеть, как разрывается все в Алине и оттого почувствовать, что он ещё жив в её сердце, он ещё в силе. Но она ускользала из его жизни

Она ускользала из всякой чужой жизни, пытавшейся поглотить, поймать её, будь то жизнь влюблявшихся в неё новых знакомых или жизнь её бывшего мужа.

В чем я виноват, в чем я виноват, что ты со мною развелась? добивался ответа Кирилл.