Ополченец (СИ)

Заслонка была покрыта жирным слоем копоти. Но проведя по ней рукой, я понял, что поверхность — неровная. Копоть определенно что-то скрывала. И впрямь любопытная штука.

— Спасибо, — сказал я коту.

И пошёл к двери. В этот раз кот возражать не стал.

Копоть с заслонки отчистили песком. Когда из-под слоя чёрного жира блеснул серебристый металл, я почувствовал что-то странное. Не узнавание, нет. Скорее, тревогу.

— А эта штука точно не опасная?

Ко мне обернулся Егор.

— Была б опасной, мы б почуяли. Девять охотников! Неужто колдовство не распознали бы?

— Сейчас, — сказал Захар.

Вытащил из мешочка какую-то стекляшку, провёл над заслонкой. Стекляшка, до этого прозрачная, стала синей.

— Нет в этой штуке колдовства, — уверенно объявил Захар. — Амулет хороший, ни разу не подводил.

Да, блин. Вот как им объяснить, что я не про колдовство? Ладно. На нет и суда нет.

Между тем заслонку расчистили полностью.

— Мать честная! — ахнул Егор.

Чистили не зря.

На поверхности, один под другим, были выдавлены рисунки. Четыре малопонятных схематичных изображения чего-то неведомого. Проще говоря, четыре Знака.

— Что это?

Егор пожал плечами. Оглядел остальных. Та же реакция.

Я взял заслонку в руки. Нет, не алюминий. И не титан — во всяком случае, не чистый. Сплав. Если бы я не знал, что это бред чистой воды и ничего подобного не существует, предположил бы, что с каким-то полимером.

— Кто-нибудь знает, что это за металл?

— Сталь заморская! — предположил Захар. — Булатная!

Мужики заржали.

— Не знаешь, так хоть не позорься. Какая же это сталь?

Н-да. И у колдуна-то уже не спросишь — ни где взял, ни почему приныкал. Хотя, может, он и не ныкал. Может, на свалке нашёл, а в печи как раз заслонки не хватало. Нечисть, как известно, материя тёмная и малоизученная.

— Ладно, — решил я. — Домой, что ли? Тут нам больше делать нечего.

Изба колдуна, будто только этих моих слов и дожидалась, с треском завалилась окончательно. Раскатилась по брёвнышку.

— Нечего, — удовлетворенно подтвердил Егор. — Идём, братья.

По дороге домой я представлял, как ополоснусь в бане и сяду за стол. Закачу пир горой для друзей-товарищей, наедимся до отвала. Как вариант, ещё и напьёмся — тоже дело полезное. Я в этом мире ещё ни разу не напивался, между прочим. Пора бы уже исправить ситуацию. А потом, как протрезвею, распределю полученные родии. Они буквально зудели внутри, требовали срочно пристроить себя к делу.

Спутников моих, судя по выражениям лиц, грели те же мысли. Настроение у всех было приподнятым. Шутили, смеялись. Шагали куда резвее, чем сюда.

По дороге, ведущей к усадьбе, мы двигались толпой. Самым зорким оказался Захар.

— Навстречу бегут, — сказал он. — Глядите!

Егор приосанился.

— Правильно. Героев встречать надо!

А я, приглядевшись, нахмурился.

Человек, бегущий по дороге, обрадованным определенно не выглядел. Да и в принципе, в таком возрасте так носиться могут вынудить разве что крайние обстоятельства.

— Ваше сиятельство! — расслышал я ещё издали. — Владимир Все… воло…

— Что случилось, Тихоныч?

Я пошёл навстречу управляющему.

— Беда! Ох, беда! — Тихоныч остановился. Упёр руки в колени и тяжело дышал. — Посыльный прискакал от Салтыкова. Поверенного-то вашего; того, кто должен был судами заниматься… — он снова задохнулся и часто задышал.

— Ну? — поторопил я. — Что там с ним? Денег мало, накинуть просит?

Тихоныч помотал головой.

— Убили его. Прошлой ночью. На куски разорвали.