Опоздавшая

Сегодня атмосфера была слишком фривольная и какая-то игривая. Мода, по-видимому, стала новым развлечением. Эта мысль не впервые приходила ей в голову, но по-прежнему удивляла Карен. Редко какое событие в моде обходилось без адской смеси светского общества, звезд Голливуда и рок-н-ролла. Она еле удержалась, чтобы не отпрянуть от смущения, когда ее прижало к Слаю Сталлоне, который находился здесь с Дженифер Флавин. Паулина Великолепная находилась рядом со своим мужем, Риком Окасеком. А Клинт Иствуд стоял вместе с женой, которая выглядела замечательно для женщины после выкидыша. Здесь находилась и съемочная группа Эл Халл, которая, по всей видимости, пыталась отснять кадры с Кристи Бринклей. Хотя Билли Джойела с ней не было видно, здесь все же был Дэвид Боуи, причем не один, а вместе с Иман. И все это, думала Карен, — только в фойе.

Из самого же бального зала, куда направлялись Карен и Джефри, доносился невероятный шум. Мимоходом Карен поочередно приветствовала Харольда Коду из музея Метрополитэн и Института художественного костюма, Энида Хоупта — одного из богатейших и наиболее щедрых меценатов Нью-Йорка, Джорджину фон Этцдорф, еще одного модельера, и лысо-голового Беппа Моденса, который работал над совершенствованием итальянской индустрии моды в США. Они прошли мимо Джанни Версаче, стоящего рядом со своей сестрой и музой — невероятной по красоте блондинкой — Донетеллой. Пока еще Джефри и Карен так и не добрались до бального зала.

Но здесь были и те немногие, кто прокладывал свой собственный путь в моде. Один из них — Билл Бласс, пожалуй, самый богатый из американских модельеров (если, конечно исключить Ральфа Лорена). Он держался всегда дружелюбно, открыто и неконкурентно и был одним из первых законодателей моды, кто хорошо отнесся к Карен. И он никогда не обижался, когда говорили, что его талант не столь значителен, как принято считать, а созданные им наряды не всегда воодушевляют. Другим первопроходцем был невероятно талантливый Джефри Бин. Вот уж чьи наряды воодушевляли всегда. Его считали примером истинного артистизма. Возможно, поэтому он имел славу «иконоборца» и был недосягаем для дрязг мира моды. В школе Карен много почерпнула, просто рассматривая модели Бина.

Вместе с Джефри они вошли в бальный зал и мгновенно были поглощены толпой конкурентов и соратников. Здесь встречаются и прекрасные люди, уговаривала сама себя Карен. Но тут она увидела Норис Кливленд.

Карен пыталась посвящать все свое время и энергию работе в мастерской, подальше от сплетен и злословия. Она старалась не сравнивать ни себя, ни свои работы с другими. И все же если среди ее коллег и была женщина, которую она сильно недолюбливала, то это та, которая направлялась к ней сейчас. По мнению Карен, Норис Кливленд была не просто плохим дизайнером — она портила имя другим художникам-модельерам. Убогая и второсортная, ее продукция была скучна и непригодна для носки, но… «Но» заключалось в том, что Норис была гением по части заведения выгодных знакомств в нужных местах, в организации встреч и вечерних городских развлечений; в результате этого сообщения о ее новейших «достижениях» появлялись во всех нужных газетах, журналах, столбцах объявлений и телеобозрениях. Конечно, называть рекламируемые коллекции ее творением поистине было актом благотворительности: Норис крала понемногу то у одного, то у другого. В последнее время Кливленд, кажется, начала имитировать стиль Карен. Самое плохое было то, что она не могла даже хорошо скопировать! Стоп, Карен твердо решила никому не позволить испортить сегодняшний вечер. Поэтому она если и не сумела улыбнуться Норис, то по крайней мере, обнажила зубы, что при большом желании можно было счесть за улыбку.

Деловые качества Норис (тоже, кстати, не блестящие!) не могли компенсировать ординарности ее дизайна, но несколько лет назад она вышла замуж за мешок с деньгами с Уолл-стрит, что спасло ее компанию, ибо в нее широким потоком потекли новые денежные вливания. Если верить слухам в свете, то ее муж уже начал тяготиться постоянным выписыванием чеков и тем, что его называют «мистер Кливленд», но сегодня вечером это никак не отразилось на улыбке Норис.

Норис двинулась на Карен с распростертыми для объятий руками, раскрыв тем самым свое устрашающее тощее тело, обтянутое желтым свитером. Как раз когда Норис издавала звуки поцелуя в каждое ее ухо, Карен услышала стрекот кинокамер. Каким-то образом оказывалось, что камеры всегда следуют за Норис Кливленд. Карен сомневалась, была ли это съемочная команда газетных репортеров или же подкупленная, оплачиваемая обществом модельеров группа для рекламных целей.

— Поздравляю, дорогая, — сказала Норис с придыханием ученицы привилегированной школы, характерным для дамочек, подражающих эмфиземе Джеми Кеннеди-Онасис.

Норис всегда была приветлива с Карен, но не так уж трудно было почувствовать скрытую зависть и неприязнь женщины, считающей ее всего лишь выскочкой.

— Я так рада за тебя. — Норис повернулась к Джефри и взяв того за руку, добавила: — Можешь гордиться ею.