Опоздавшие к лету

— Знаете, я не предполагал в скором времени возобновлять выступления, — сказал Ларри. — У меня была очень напряженная серия, я страшно устал, и… вот осталось два раза. — Он вдруг неожиданно для себя улыбнулся.

— Если начать выступления с первого сентября — вы успеете отдохнуть? — спросил американец.

— Не знаю, — сказал Ларри. — Я просто никогда в жизни еще так не уставал.

— У компании есть свой пансионат на Палм-Айленд, это атлантическое побережье, отличные пляжи. Мы готовы обеспечить вам самый полноценный отдых, мистер Лавьери. Причем учтите — не в счет будущих выступлений, а за счет компании.

— У вас случайно не филантропическое общество? — спросил Ларри. Американец вежливо улыбнулся.

— Я предлагаю вам такой режим выступлений: по два выступления в день два дня подряд, потом два дня отдыха. Право брать тайм-аут, если почувствуете усталость. Два, три, четыре раза за серию — обсудим позже. И большой перерыв в середине серии — скажем, на месяц. Надо же вам посмотреть страну, которую вы намерены покорить?

— А компания не разорится на таком режиме выступлений?

— Вы представить себе не можете, мистер Лавьери, — сказал американец, — сколько мы на вас заработаем. Кстати, вас будут осаждать рекламные компании — запрашивайте вдесятеро против того, что они будут предлагать. Не церемоньтесь с ними.

— Да, и видите ли, — сказал Ларри, — нас двое.

Американец взглянул на Козака.

— Нет проблем, — сказал он. — Вы же платите ему из своего кармана? Вот и продолжайте.

— Потрясно, — сказал Ларри. — Карел, как тебе?

— Вполне приемлемо, — сказал Козак.

— К завтрашнему утру я подготовлю проект контракта, — сказал американец, — и мы его обсудим за чашечкой кофе. Часов в десять вас устроит?

— В десять у меня выступление, — сказал Ларри. — Вы забыли.

— Зачем вам это? — спросил американец удивленно.

— У меня контракт, — сказал Ларри.

— Сколько вам придется заплатить за срыв представления? — спросил американец.

— Двойной сбор, — сказал Ларри.

— Сволочь этот ваш Папандопулос, — сказал американец. — Это значит, за два выступления — восемнадцать тысяч динаров? Ладно. — Он достал из кармана чековую книжку, стал писать. — Округлим до двадцати… семьсот шестьдесят долларов. Я вас выкуплю, — сказал он Ларри и подмигнул. — Разбогатеете — отдадите. Держите вот… впрочем, нет, я сам отдам и сам переговорю. — Он засунул чек обратно в книжку, книжку положил в карман, сделал брызжущее движение пальцами, поправил галстук, и вот он уже на ногах и надевает шляпу. — Итак, на сегодня с вами я прощаюсь, надеюсь, что не разочаровал вас, до завтра! И скрылся.

Наступило молчание. Ларри сидел, тупо уставясь на стакан и бесцельно помешивая ложечкой чай; чаинки то собирались в центре стакана, то разлетались по всему дну, и он никак не мог понять, почему это так. Козак молча прихлебывал. Потом он налил себе еще, хотел положить сахар, обнаружил, что сахара больше нет, сходил куда-то и принес новую пачку.

— От добра добра не ищут, — сказал он.

— Да, — сказал Ларри. — Надо же, сволочизм какой — только-только решил отдохнуть… Знаешь, Карел, если честно — я хотел совсем завязать с этим делом.

— Фиг бы у тебя получилось, — сказал Козак. — Ты же больше ничего так хорошо не умеешь. Заскучал бы.

— Не знаю, — сказал Ларри.

— Ладно, — сказал Козак. — Отдохнешь, развеешься…

— Отличные пляжи, — сказал Ларри. — Загорим с тобой, как негры, найдем себе по креолочке… Ты любишь креолок?

— Никогда не видел, — сказал Козак.

— Я тоже.

— Вообще, мне кажется, — сказал Козак, — от таких предложений не отказываются.

— Да я вроде и не отказываюсь, — неуверенно сказал Ларри.

— Так мне на вечер билеты продавать?

— Не знаю, — сказал Ларри. — Наверное, не надо.

— Папандопулос лопнет с досады, — сказал Козак.

— Ему-то что, — сказал Ларри. — Он свое получает.

— Ты не знаешь, — сказал Козак. — Он на тебя пари заключает.

Что в тебя не попадут. А теперь все эти его пари…— и Козак сделал жест, наглядно обрисовывающий плачевную судьбу всех пари господина Папандопулоса.

— Так ему и надо, — сказал Ларри. — Скотина лохматая.

— Не устроил бы он тебе какую-нибудь гадость…— сказал Козак.

— Плевать, — сказал Ларри. — Ты здесь будешь? Пойду поброжу.

— Так, значит, не продавать? — спросил еще раз Козак.

— Продавай пока, — неожиданно для себя сказал Ларри. — Потом, если что, вернем деньги.