Опоздавшие

Здание интерната построил мистер Троубридж, знакомый прадеда Винсента, сколотивший состояние на сигарных листьях. Дело это требовало частых поездок в Германию, и однажды в поезде до Франкфурта вдовец мистер Троубридж познакомился с некоей баронессой. Они поженились, и новая миссис Троубридж переехала в Веллингтон, где ее ждало большое разочарование, поскольку она никак не рассчитывала очутиться в колониальном захолустье. Чтобы порадовать супругу, мистер Троубридж выстроил замок, напоминавший о ее детских годах, проведенных в роскошном баварском поместье. Два их сына умерли во младенчестве, а потом родилась дочь, которую с малых лет приучали к грузу обязанностей великосветской особы. Но девушка отказалась от положения светской львицы веллингтонского общества (каким оно было в девятнадцатом веке) и стала учительницей. Унаследованную экстравагантную недвижимость она превратила в школу, где юная поросль Новой Англии получала образование, необходимое для поступления в колледж. Составленная ею школьная программа отражала строгость ее собственного обучения в Швейцарии, зиждившегося на заветах Фридриха Великого. Однако первый директор школы, которого переманили из Гарвардского университета, отговорил ее от высоких амбиций, убедив, что учеников нужно готовить к жизни в Америке, а не Германии времен прусских войн.

О приеме в Троубридж Винсента известили телеграммой.

Дядя Бенно поведал ему об «Адской ночи». Будь готов, сказал он, что тебя разбудят, распарят в горячей ванне, а затем вместе с другими первашами прогонят сквозь строй старшеклассников с полотенцами, завязанными узлом.

Тщедушного Винсента уведомление испугало, что привело к решению заняться своим телом. Готовясь к осеннему поступлению в школу, он усердно штудировал учебники по математике и грамматике, и теперь к ним добавилась найденная на полке старая книжка Бенно «Атлетическая мощь совершенного мужчины». Автор Бернарр Макфадден проповедовал здоровый образ жизни. Он часто выступал на страницах своего журнала «Физическая культура», который Винсент первым брал в библиотеке. Статьи рассказывали о путях максимального увеличения силы и мышечной массы. Винсента огорчало, что мама и Бидди не позволяли следовать предложенной Макфадденом системе лечебного голодания, хоть он показывал им фотографии «до и после», подтверждавшие положительный эффект такой диеты. Макфадден был противником белого хлеба, который он называл «посохом смерти». В угоду мальчику Брайди стала выпекать черный хлеб; вынимая из печи буханку с хрустящей корочкой, она всякий раз говорила, что точно такой же хлеб пекли у нее дома, откуда ей посчастливилось уехать.

Для сохранения силы Винсент спал с шелковым чулком на голове и ежедневно сорок пять раз выжимал специально заказанные гантели. Но когда в конце лета он вместе с шестьюдесятью другими мальчиками прибыл в Троубридж, то отметил, что у многих форменные пиджаки облегают несравнимо более мускулистые торсы, чем у него.

За ужином в одном из стипендиатов, помогавших ловким официанткам разносить подносы и тарелки, он узнал Осворта, сына ледовщика, обретшего ту физическую стать, о какой сам он только мечтал. Видимо, свою роль сыграли пятидесятифунтовые кубы льда, которые Осворт ворочал вместе с отцом. Винсент старался вспомнить правила этикета (с прислугой не здороваются, но Осворт-то не слуга, верно?), одновременно сокрушаясь, что его собственная беззаботная жизнь перевела его в разряд тех, кто пожертвовал физической удалью.

Но ему повезло: он избежал унижений, поскольку педагоги запретили «прописку» новичков в Троубридже.

41 Брайди

Холлингвуд

1924

Вскоре после отъезда Винсента мистер Холлингворт начал сдавать. Его мучил кашель. Он терял равновесие, и Брайди помогала ему спуститься по лестнице, а потом одолеть равнину укрытой половиками прихожей. Ему стукнуло шестьдесят семь, он был старик. На фабрике он почти не появлялся. Должность главного управляющего осталась за ним, но Бенно перенял все руководящие обязанности, которые прежде ему не доверялись. Мистер Холлингворт выходил к завтраку, однако потом вновь ложился в постель и порой оставался в ней до ужина, зачастую отказываясь от поданного на подносе чая.

Он начал жаловаться, чего прежде за ним не водилось, на скверные головные боли, на глаза, различавшие буквы только с помощью лупы, на зубы. Особенно его донимал один задний зуб, с которым мистер Гловер не мог справиться, хотя, по его совету, мистер Холлингворт съездил в Нью-Йорк и сделал панорамный снимок.