Опознание невозможно

— Здесь замешана женщина, — сказала она, напоминая ему о связи между двумя жертвами. — Разведенная женщина.

Болдт двинулся вперед, чтобы догнать ее. Они снова зашагали рядом.

— Хейфиц была вдовой, — напомнил он.

— Она жила одна, — поправила его Дафна. — В общем, то же самое, что и разведена, муж умер у нее на руках. Поэтому ее и записали как вдову. — Она сделала еще несколько шагов, а потом воскликнула с жаром: — Разведенные матери-одиночки, Лу. Вот что мы имеем. Не забывай об этом.

Болдт был полицейским, рассчитывающим свои последующие действия на основе информации, которую могла сообщить ему жертва. Он поймал себя на том, что от волнения пошел быстрее. В голове у него теснились мысли, и он едва успевал обдумывать их.

— Мы можем связать жертв! — едва не крикнул он во весь голос.

— Почему, как ты думаешь, я послала тебе сообщение на пейджер? Связать? Не знаю. Но у нас, несомненно, есть общий знаменатель.

— Разведенные матери-одиночки, — повторил Болдт. — Обе, — констатировал он, еле сдерживая возбуждение. Ему хотелось кричать. «Жертва!» — подумал он. Жертва может поведать о преступлении больше, чем все улики, собранные на месте убийства.

— Точно, — подтвердила она. — Возраст детей?

— Не проверял.

— Мы должны это сделать. — Обдумывая, как убийца мог выбрать двух женщин в качестве жертв, Болдт принялся перечислять: — Групповая терапия, — ну, ты знаешь, классы, в которых учат, как смириться с разводом, церковные группы, еще что?

— Книжные клубы, — предположила она.

— Курсы домоводства, гимнастические залы.

— Сантехники, электрики…

— Лестницы! — выкрикнул он, в очередной раз останавливаясь. Его переполнял энтузиазм. Он видел, как это передается ей. — Вот оно! Сантехники, электрики…

— Кровельщики, каменщики, трубочисты…

— Маляр, красивший дом! — воскликнул он. — Хлопчатобумажные нити у подножия лестницы.

— Что?

Он заговорил так быстро, что слова сливались:

— Рядом с лестницей мы нашли хлопчатобумажные волокна… у основания лестницы. С ними работает Берни. На что хочешь поспорить, что на них обнаружатся продукты нефти?

— Помедленнее, — попросила она. — Я имею в виду, не шагай так быстро. Ты почти бежишь.

— Обе разведены, — в третий раз повторил Болдт.

— Служба знакомств, — предположила она. — Матери-одиночке сейчас приходится ох как нелегко.

— Обе разведены, — ликующе сказал Болдт. Он остановил ее, схватив за плечи, ошеломленный тем, что наконец-то произошел прорыв. — Ты — гений!

Они стояли лицом к лицу, тяжело дыша, фонари на дорожке слабо освещали их лица, глаза не отрывались друг от друга, и его крупные руки крепко сжимали ее узенькие плечи. Между ними проскочила искра, знакомая энергия, и Болдт ощутил, как опасно близко он подошел к той грани, за которой начнет целовать ее.

Он отпустил Дафну и отошел на шаг.

— О Боже, — выдохнула она, не отводя от него глаз, подтверждая собственные желания.

Лу Болдт едва заметно кивнул, и сердце судорожно забилось в его груди, а потом разлетелось на куски.

Глава двадцать первая

Шагая сырым октябрьским утром в пятницу к остановке школьного автобуса, в окружении автомобилей с раздраженными водителями, посреди всеобщей суеты и толкотни, Бен почувствовал, что за ним следят. То, что он рассказал свою тайну Эмили, не помогло ему избавиться от этого ощущения, как на то надеялся Бен. Оно снилось ему. Оно постоянно присутствовало в нем. Он нисколько не сомневался в том, что позади него кто-то есть. Это было нечто, не нуждающееся в доказательствах. Он знал! Если Эмили может знать такие вещи, то почему он — нет? Может быть, он тоже обладал Силой.

Раньше для Бена страх, ужас, предчувствия дурного существовали в одной форме, воплотившись в образе его отчима. Он разделил это чувство на части, дал каждой свое определение, чтобы научиться распознавать. В течение многих лет это был единственный страх, который он знал. Все остальное в сравнении с ним казалось незначительным.

Незначительным, вплоть до того момента, когда Бен узнал другой, более осязаемый страх: страх перед неизвестным, неожиданным. Он имел некоторое представление о личности человека, который преследовал его. А в том, что за ним следили, Бен не сомневался. Это должно было быть связано с деньгами, которые он взял из грузовика. Эмили сказала, что все устроится. Бен не был в этом так уверен.

Внезапно тротуар показался Бену мягким, упругим и губчатым, он как будто шагал по матрацу, и ему понадобилось сделать несколько шагов, чтобы понять, что всему виной его колени, а не тротуар. По краям поле его зрения потемнело, как будто он внезапно оказался в плохо освещенном коридоре. Он заторопился, почти побежал, но все-таки набрался мужества и бросил украдкой взгляд через плечо.

Голубой грузовик-пикап! Он споткнулся и чуть не упал. Тот двигался так медленно, прижимаясь к кромке тротуара, что движение замирало вокруг него. Бен не мог разглядеть лица Ника, но он знал, кто сидит за рулем. Он знал, чего хочет водитель.