Оппенгеймер. Триумф и трагедия Американского Прометея

Роберт жил простой жизнью, ходил под парусом днем и развлекал пестрые группы друзей-островитян по вечерам. Жизнь на Хоукснест-Бей была подчас ужасно примитивной. Однажды, когда Роберт был один и заливал керосин в фонарь, его за руку укусила оса. От неожиданности он выронил кувшин, который разлетелся вдребезги на мощенном плиткой полу. Острый осколок керамики, словно кинжал, вонзился ему в правую ступню. Роберт вытащил осколок, но, доковыляв до океана, чтобы смыть кровь, заметил, что потерял способность шевелить большим пальцем на ноге. Он решил доплыть на яхте вдоль берега до Санта-Круса. Во время осмотра врач обнаружил, что осколок полностью перерезал сухожилие и оно, потеряв натяжение, спряталось в глубине ступни. Роберт молча терпел, пока врач извлекал конец сухожилия, натягивал его и пришивал на место. «Вы с ума сошли, — выругал его доктор. — Поплыли через залив… вам повезло, что не потеряли всю ногу».

Плавая на яхте или гуляя по пляжу утром, Роберт всех встречных приглашал приходить в гости тем же вечером. Он по-прежнему потчевал знакомых и друзей мартини. На него самого напиток, похоже, не действовал. «Я ни разу не видела Роберта пьяным», — свидетельствовала Дорис Жадан. Выпивка плавно переходила в ужин, Роберт часто читал вслух стихи. Тихим голосом, почти шепотом декламировал Китса, Шелли, Байрона, иногда Шекспира. Он любил «Одиссею» и наизусть помнил длинные куски поэмы в переводе. Роберт стал платоновским философом-правителем, окруженным пестрой толпой почитателей — экспатами, отставниками, битниками и туземцами. Несмотря на ореол человека не от мира сего, он прекрасно себя чувствовал в атмосфере Сент-Джона. Отец атомной бомбы удивительным образом нашел спасение от внутренних демонов на крохотном острове. 

Глава сороковая. «Это следовало сделать на следующий день после “Тринити”»

Я подозреваю, господин президент, что вручение этой награды потребовало от вас известного великодушия и смелости.

Роберт Оппенгеймер президенту Линдону Джонсону, 2 декабря 1963 года

К началу 1960-х годов и с возвращением в Белый дом демократов Оппенгеймер вышел из политической опалы. Хотя администрация Кеннеди не восстановила Роберта на государственной службе, либеральные демократы все-таки считали его заслуженным человеком, невинно пострадавшим от рук республиканских экстремистов. В апреле 1962 года Макджордж Банди, бывший декан Гарварда и нынешний советник президента Кеннеди по национальной безопасности, пригласил Оппенгеймера на прием в Белый дом, устроенный в честь сорока девяти нобелевских лауреатов. Роберт находился в праздничном зале в компании таких знаменитостей, как поэт Роберт Фрост, астронавт Джон Гленн и писатель Норман Казинс. Под всеобщий смех Кеннеди пошутил: «Мне кажется, в Белом доме никогда прежде не находилось столько человеческого ума и таланта одновременно, за исключением разве ужинающего в одиночку Томаса Джефферсона». После приема старый друг Оппенгеймера по консультативному комитету КАЭ Гленн Сиборг, ставший председателем Комиссии по атомной энергии, спросил, не желает ли он пройти еще одно слушание, чтобы восстановить доступ к государственным секретам. «Ни за что в жизни», — отрезал Роберт.

Оппенгеймер продолжал выступать с лекциями, в основном в университетах, затрагивая, как правило, самые разные темы в области науки и культуры. Лишенный звания государственного служащего, он черпал свой личный авторитет исключительно в статусе общественного деятеля. Оппенгеймер вошел в образ тихого гуманиста, озабоченного выживанием человечества в эпоху оружия массового поражения. Отвечая на вопрос редакторов журнала «Крисчен сенчури» в 1963 году о трудах, повлиявших на его философские взгляды, Оппенгеймер назвал десять книг. Во главе списка значился сборник стихотворений Бодлера «Цветы зла», за ним следовала «Бхагавадгита», список замыкал «Гамлет» Шекспира.