Оппоненты Европы

– Не нужно заранее сдаваться, господин Жильсон, – мрачно посоветовал комиссар, – еще ничего не известно. Может, он звонил кому-то из своих друзей, чтобы похвастаться своими успехами. Или просто своей знакомой. Не нужно сразу предполагать худшее.

– С этим типом нужно предполагать все, что угодно, – закричал, теряя терпение Жильсон, – вас просили обеспечить нашу безопасность, а вы привезли сюда этого эксперта, который убил двоих наших лучших людей, и подставили всю организацию.

– Второго застрелили мои люди, – напомнил комиссар, – и только потому, что ваш кретин слишком медлил, осматривая помещения. И вообще эти два идиота оказались абсолютными дилетантами.

Дронго, поняв, что комиссар ругается, решил усилить этот конфликт и сказал:

– Можете позвонить по этому номеру и убедиться, что я звонил в Интерпол. Если, конечно, вы мне не верите.

– Замолчите, – рявкнул комиссар, – замолчите и ничего больше не говорите.

– Теперь у нас действительно большие проблемы, комиссар, – заключил Жильсон. – Зачем нужно было его сюда привозить?

– А что, нужно было сразу отвезти его к заместителю генерального прокурора, чтобы он рассказал там про вас, – прохрипел комиссар, уже теряя всякое терпение, – чтобы вас сразу арестовали?

– Вы могли пристрелить его по дороге сюда, – уже успокаиваясь, сказал Жильсон.

– Правильно. В своей полицейской машине, – разозлился ван Лерберг. – Интересно, кто бы мне поверил после этого, что у меня случайно выстрелил пистолет? Мне бы сразу дали пожизненный срок за убийство эксперта. И все сразу поняли бы, почему я оставил своего водителя и взял Теофила, с которым работаю много лет.

– Теперь нужно решать, что делать, – вздохнул Жильсон, – я лично ничего не могу решить. Давайте позвоним и посоветуемся. У нас нет иного выхода.

– Пойдемте, – предложил комиссар, – но его опасно оставлять одного.

– Что он может сделать? – спросил Жильсон. – На окнах решетки, а из комнаты нельзя убежать. И здесь нет ничего, что можно было использовать в качестве оружия, кроме стола и стульев. Идемте, комиссар. Видимо, этот эксперт произвел на вас слишком сильное впечатление.

– Учитывая, что он разоблачил всю вашу организацию, я бы не был слишком благодушным, – заметил комиссар, – и не стал бы так говорить. Он просто разгромил вашу организацию.

– Нашу организацию, господин комиссар, нашу, – подчеркнул Жильсон.

– Нет, – возразил ван Лерберг, – я только вам помогаю. А чем вы занимаетесь, меня не касается. Это ваше дерьмо, и не нужно тянуть меня вместе с собой. У нас деловые отношения. Только бизнес, и ничего больше.

– А я считал, что вы разделяете наши взгляды.

– Разделяю. Но не состою членом вашей организации.

– Это все сделал один человек, – усмехнулся Жильсон, показывая на Дронго. – Если он вас напугал, то прямо так и скажите.

– Вы наглец, Жильсон, – зло отчеканил комиссар, – я иногда жалею, что связался с такой мразью, как вы. Меня никто не сможет напугать.

Они вышли из комнаты. Дронго остался сидеть на стуле. Они забрали его телефон. Он подумал, что редко оказывался в более сложной ситуации. Правда, он не стал говорить комиссару и Жильсону, что успел сделать два телефонных звонка, и рассчитывал, что второй окажется более действенным, чем даже первый.

Теперь оставалось ждать. Он понимал, что оба звонка могут оказаться напрасными и каждая следующая минута может стать последней в его жизни. Но какая-то внутренняя сила и интуиция подсказывали ему, что это не может закончиться таким образом, и он терпеливо ждал… В своей жизни он сталкивался с подобным предательством, и поведение комиссара ван Лерберга не стало для него особым потрясением, хотя и было достаточно неожиданным.

Дронго взглянул на часы. Как бы там ни было, совсем скоро должны произойти некие события, которые определят и его судьбу. Он посмотрел в окно. Машина, на которой они приехали, стояла под окном. Это был небольшой переулок, где практически не было места для второй машины. И он увидел, как вышедший из дома Жильсон что-то говорит Теофилу, который мрачно слушает помощника еврокомиссара, сидя за рулем полицейской машины.

Раздался звук открываемой двери, и в комнату вошел комиссар ван Лерберг. Было заметно, как сильно он нервничает.

– Вы просто не оставили нам другого выхода, господин эксперт, – сказал он мрачным голосом, – мы даже не можем вас безболезненно застрелить. Придется перебить вам ноги, оглушить и посадить в машину, чтобы затем имитировать автомобильную аварию. Поверьте, что мне неприятно это делать. Вы держались очень неплохо, и я готов был сделать все, чтобы вы могли достойно умереть. Но в этом случае будет слишком много вопросов. Вы должны меня понять.

– Если я скажу, что не принимаю ваших извинений, вам будет легче или труднее? – поинтересовался Дронго.

– Сейчас не время шутить, – отрезал комиссар.

Дверь открылась, и в комнату вошел Теофил. В руках у него был увесистый железный прут. И в этот момент они услышали, как к дому подъехали машины. Одна, вторая, третья. Дронго, стоявший у окна, увидел, как из автомобилей выбегают люди, которые спешат в дом.